Но в моей комнате Кэсси тоже не было, только на кровати лежал ярко-оранжевый спасательный жилет.
«Я хочу помочь!»
Эти ее слова, которые я сейчас вспомнила, словно ножом резанули меня по сердцу. Я бросилась к кровати, протягивая руки к жилету, потом с размаху опустилась на покрывало.
«Я обязательно тебя спасу, мамочка!»
– Кэсси!.. – Я заплакала.
Я понимала, что мое отношение к нашим необычным способностям не должно было распространяться на дочь. Это были мои и только мои проблемы. Это я стыдилась их, это я не хотела выглядеть в глазах окружающих уродом, это я боялась ненароком причинить зло тем, кого я любила. Ах, если б только у меня хватило мужества примириться с собственной необычностью, научиться принимать свои способности как что-то естественное и полезное для меня самой и окружающих! Не далее как сегодня восьмилетняя Кэсси, которая предсказала Джейн Харрисон, что у нее будет ребенок, показала мне пример правильного отношения к экстрасенсорным возможностям. Больше того, она пыталась делать это с самого начала – пыталась научить меня не бояться, но я оказалась слишком невосприимчивой или слишком зашоренной, чтобы подойти к проблеме рационально.
Если у тебя есть талант, нужно научиться им пользоваться, а не прятать, не зарывать его в землю только для того, чтобы выглядеть нормальной, такой, как все.
– Господи, Кэсси, прости меня!.. Прости меня, пожалуйста! – Припомнив обещание, которое я дала дочери вчера, я надела жилет и застегнула все до единой застежки. Жилет был слишком большим, объемным, поэтому в нем я чувствовала себя достаточно скованно, однако снять его мне и в голову не пришло. «Я должна носить эту штуку ради Кэсси!» – думала я, пытаясь подогнать ремешки на боках таким образом, чтобы карманы с пенопластовыми блоками внутри хотя бы не слишком топорщились.
Закончив, я обхватила себя руками за плечи. Отчего-то мне вдруг стало зябко.
– Прости меня!.. – еще несколько раз повторила я, раскачиваясь из стороны с сторону.
Бабушка учила Кэсси управлять своим даром ясновидения, чтобы ее пророчества не были внезапными и эмоционально перенасыщенными. Иными словами – чтобы они не превращались в кошмары, которые девочка пока не умела блокировать. Она учила ее контролю, чтобы Кэсси могла увидеть в будущем то, что она захочет и когда захочет. Только так моя дочь могла понять, кому она должна помочь и почему. Так делала когда-то моя мама.
Повинуясь внезапному порыву, я вскочила и бросилась вон из комнаты.
– Кэссиди!
Мне нужно было срочно отыскать дочь. Я хотела перед ней извиниться, сказать, что я была не права, когда пыталась навязать ей свои страхи, и что мне следовало сначала дать ей возможность испытать себя. Слишком поздно я поняла, что не имела права вмешиваться в то, что было для Кэсси совершенно естественным, что я должна была позволить ее способностям расти и развиваться вместе с ней, а не пытаться искусственно их затормозить…
Но я все-таки надеялась, что у меня еще есть шанс исправить свою ошибку.
За считаные минуты я обыскала весь дом, зовя Кэсси и заглядывая во все комнаты и шкафы, которые выглядели достаточно большими, чтобы восьмилетняя девочка, не отличающаяся крупным сложением, могла в них поместиться. Я осмотрела также задний двор и свою новую студию, но Кэсси нигде не было.
Оставалось только одно место, куда я еще не заглянула.
Стенной шкаф в коридоре.
Остановившись перед ним, я в нерешительности замерла. Моя спина под спасательным жилетом была мокрой от пота, крупные капли испарины проступили и на лбу, но я никак не могла заставить себя отворить дверь.
«Господи, только не здесь!»
В конце концов я все же взялась за ручку. При мысли о том, что Кэсси спряталась в шкафу по собственной воле, меня едва не стошнило. Я удержалась только потому, что подумала – ведь Кэсси ничего не знает о том, сколько часов я когда-то провела здесь под замком!
На несколько секунд я снова ощутила себя запертой в темном и тесном пространстве моей маленькой тюрьмы. Потолок давил на меня сверху, колючие, пахнущие пылью и нафталином свитера и пальто сжимали меня со всех сторон, пылесос, как живой, толкал под коленки. Мои легкие пылали от недостатка воздуха, в горле пересохло, глаза вылезли из орбит.
«Ну же, Молли, не трусь!»
Я с такой силой рванула дверь на себя, что едва устояла на ногах – она была не заперта, и это обстоятельство стало для меня полной неожиданностью, хоть я и помнила, что во время ремонта Оуэн отвинтил от двери задвижку-шпингалет. Еще больше я удивилась, когда увидела, что шкаф пуст, хотя подсознательно я почти ожидала увидеть внутри саму себя, скорчившуюся на полу на куче старой обуви.
– Кэссиди? – почти проскулила я, пятясь от распахнутой двери. Наконец я налетела на противоположную стену и, потирая ушибленный затылок, огляделась по сторонам. Мой взгляд то и дело цеплялся то за двери других комнат, то за предметы мебели, но все эти места я уже проверила.
«Где же она?..»
«На побережье».
Ответ пришел сам собой, и я вздрогнула.
«Мне все равно, если ты умрешь. Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!»
Голова у меня закружилась, к горлу снова подкатила тошнота. Опираясь ладонью на стену, я попыталась вдохнуть как можно глубже. Выдыхая, я как будто широко распахнула свой разум.
«Где ты, Кэсси?» – мысленно позвала я.
Нет ответа.
Паника стиснула мое горло, словно судорогой. Почему Кэсси меня не слышит? Неужели она закрылась? А может, она действительно отправилась на берег?
Воображение тут же нарисовало мне страшную картину: вот Кэсси, разобидевшись на весь свет, бежит к берегу океана, как в ее возрасте делала и я. Она подбегает слишком близко к линии прибоя, где свирепые, седые от пены волны величиной с дом подхватывают и переворачивают ее маленькое, слабое тело, а течение уносит его все дальше и дальше от берега.
На мгновение мне даже показалось, что я в отчаянии плыву за ней, тщетно пытаясь нагнать, удержать над водой, вытащить обратно.
Нет! Этого не может быть! Не должно быть!!!
Чувствуя, что мое сердце готово выскочить из груди, я выбежала через парадную дверь на улицу и снова позвала Кэсси. С моей стороны логичнее всего было бы отправиться на пляж, однако я приняла другое решение. Перебежав во двор Оуэна, я взлетела на крыльцо и забарабанила кулаками в дверь. Он сам сказал, что в случае необходимости я могу прийти к нему в любое время дня и ночи. И сейчас Оуэн был мне нужен.
За дверью дружно залаяли Грязнуля и Пачкуля, потом послышался голос Оуэна, который скомандовал обоим: «Сидеть!» Наконец дверь распахнулась.
– Отличный прикид! – усмехнулся Оуэн, окидывая взглядом мой спасательный жилет.
Потом он увидел выражение моего лица, и его улыбка погасла.
