– И ты, конечно, не выдержал?
Оуэн кивнул.
– Мы как раз закончили работу над нашим проектом и в последний раз пошли с детьми на пляж. Декстер предложил сыграть в алтимат фрисби
[1]. Мы разметили на песке площадку, разбились на команды и начали играть. Энрике был в моей команде, и мы выигрывали… Всех охватил азарт, все кричали как сумасшедшие, гонялись за тарелкой и совершали головоломные прыжки. И вдруг, прямо посреди матча, какая-то женщина бросилась в воду с криком: «Он тонет! Скорее на помощь, он тонет!»
Мы с Декстером срочно пересчитали детей и… – Оуэн сглотнул. – Только тогда я заметил, что Энрике нет. Буквально минуту назад я видел его совсем рядом, и вдруг он куда-то исчез… – Движением руки Оуэн показал на место справа от себя, словно хотел наглядно показать, как близко от него был мальчик. – Прошло, наверное, всего несколько секунд, но за это время Энрике успел не только отойти от меня, но и забраться в воду…
Машинально пощипывая переносицу, Оуэн немного помолчал.
– Когда человек тонет, это не обязательно выглядит так, как часто показывают по телевизору. Нет ни брызг, ни плеска, ни криков… Безмолвная, тихая и очень страшная смерть. Знаешь, почему тонущий человек не может позвать на помощь?
Я медленно покачала головой. От слов Оуэна веяло холодным ужасом, который сковал меня с ног до головы.
– По-научному это называется «безусловный рефлекс тонущего». Человек, который погрузился в воду, начинает испытывать острую нехватку кислорода, поэтому когда его голова ненадолго появляется над поверхностью, он в первую очередь стремится сделать хотя бы глоток воздуха. Ни кричать, ни плыть он уже не может – только дышать.
Именно это произошло с Энрике. Отливное течение унесло его довольно далеко от берега. Мы поплыли к нему как можно быстрее, но когда мы вытащили мальчугана на берег, он уже нахлебался воды и не дышал. Откачать его мы не смогли.
Оуэн снова замолчал. Его горло судорожно подергивалось, глаза неподвижно смотрели в одну точку. Наконец он пошевелился и с силой потер лицо ладонями.
– Когда «Скорая помощь» увезла тело Энрике, я спросил у той женщины, точнее – у девушки, потому что она была моей ровесницей, студенткой, которая приехала в Мексику на весенние каникулы, как она поняла, что мальчик тонет. Она ответила, что в колледже посещала курсы спасателей и знала, на что надо обращать внимание. По ее словам, прежде чем Энрике пошел ко дну, его голова ни разу не скрылась под поверхностью целиком, но рот и нос большую часть времени находились под водой. Мальчик качался на волнах, словно поплавок… – В качестве иллюстрации своих слов Оуэн несколько раз поднял и опустил раскрытую ладонь. – …Поэтому ему хватало времени только на то, чтобы выдохнуть и снова вдохнуть, прежде чем его снова захлестнет волной. Вот почему он не мог позвать на помощь. У него просто не было такой возможности.
– Оуэн… – Я пристально взглянула на него. Как мать я чувствовала каждую унцию того чудовищного бремени, которое он на себя взвалил… Бремени, которое он не должен был носить. – В том, что случилось, нет твоей вины. Ты не должен казнить себя за то, что произошло с мальчиком.
Оуэн снова глотнул из своего бокала.
– Почему ты так считаешь? Кто, как не я, должен был следить за ним, ни на секунду не выпуская его из виду?!
– Ты просто не знаешь… Дети обладают способностью исчезать буквально в мгновение ока! – Я щелкнула пальцами. – Раз – и их уже нет, хотя только что они были рядом, и ничто, как говорится, не предвещало беды. Со мной это тоже случалось, можешь мне поверить! Со мной и с Кэсси. К примеру, прошлым летом мы с Фиби и ее детьми отдыхали на пляже в Авила-Бич. Кэсси сидела на одеяле рядом со мной и играла с Банни, но стоило мне на мгновение отвернуться, чтобы достать из сумки бутылку воды, как она исчезла. Я смотрела во все стороны очень внимательно, пытаясь разглядеть в толпе других детей ее розовый купальничек, но никак не могла ее обнаружить… До этого момента я не представляла себе, сколько девочек в ее возрасте носят розовое, мне даже казалось, что в розовых купальниках была добрая половина пляжа!.. Они мелькали то здесь, то там, но все это была не моя Кэсси, а чья-то чужая девочка.
Когда я наконец ее заметила, Кэсси была уже в воде. И если бы в этот момент на берег налетела большая волна, которая сбила бы ее с ног, или если бы Кэсси зашла в море чуть дальше, где ее могло утянуть под воду отбойное течение, я, наверное, больше никогда ее бы не увидела. А ведь с того момента, когда я полезла в сумку за водой, и вплоть до того мгновения, когда я увидела Кэсси в море, прошли считаные секунды… – Я не стала добавлять, что эти секунды показались мне вечностью, но Оуэн понял меня и так.
– Ты, наверное, до смерти перепугалась, – медленно проговорил он.
– Никому не пожелаю пережить то, что я пережила тогда, – ответила я совершенно искренне. – Со мной едва не случился сердечный приступ или что-то в этом роде. Сердце у меня билось как сумасшедшее, в глазах двоилось, а Кэсси все не было и не было, и я… Знаешь, когда я ее наконец увидела, мне захотелось наорать на нее, может быть, даже ударить. Это чувство паники, это ощущение собственного бессилия и беспомощности, эти бесчисленные «а если бы»… Нет, словами этого, наверное, не передать!
Оуэн низко опустил голову, уставившись на вино в своем бокале. Наконец он сказал:
– К несчастью, в моем случае ни о каком «бы» речи не идет. И с этим мне придется жить до конца моих дней.
– Я… я понимаю, что ты чувствуешь, – сказала я, сглотнув. Я повернула голову и стала смотреть в огонь.
– Понимаешь?.. – В его голосе прозвучали нотки удивления. Я снова сглотнула и прикрыла глаза, но все равно ощущала направленный на меня испытующий взгляд Оуэна.
– Ладно… – проговорил он после довольно продолжительного молчания и тяжело вздохнул. – Ты уж меня прости, вообще-то я не собирался говорить с тобой о таких серьезных вещах, но… Наверное, мне просто нужно было выговориться. Я ведь ни с кем это не обсуждал с тех пор, как вернулся из Мексики. – Подняв голову, он посмотрел на потолок и несколько раз моргнул, словно стараясь сдержать слезы. – Даже мои родители ничего не знают.
– Я рада, что ты поделился со мной, – сказала я честно. – Надеюсь, теперь тебе станет немного полегче.
– С тех пор, как погиб Энрике, прошло уже лет девять или десять. Ты – первая, с кем я смог поговорить откровенно, ничего не скрывая. – Уголок его губ чуть заметно приподнялся. – Кстати, что ты имела в виду, когда сказала, что понимаешь мои чувства?
– Ничего, – поспешно ответила я и в свою очередь поднесла к губам бокал. – Я просто… хотела выразить сочувствие.
И я сделала большой глоток вина.
Оуэн ничего не ответил. Он только молча смотрел на меня, я чувствовала его взгляд, но поднять на него глаза я осмелилась не сразу.
