– Вот как? Странно!.. Мэри мне часто говорила, что ремонтирует этот дом для тебя – чтобы тебе было где жить.
Я слегка нахмурилась и покосилась в направлении кухни, где бабушка заканчивала готовить обед.
– Вы, наверное, не так ее поняли, – сказала я и, удерживая блюдо с выпечкой одной рукой, нервно пригладила пальцами волосы. – Мы живем в Сан-Луис-Обиспо: я там работаю, а Кэсси учится в местной школе.
– Нет-нет. – Сэди покачала головой и, поглядев себе под ноги, постучала согнутым пальцем по верхней губе. – Никакой ошибки быть не может. Мэри совершенно определенно сказала – мол, ты возвращаешься домой, чтобы жить с ней.
Интересно, что еще наговорила бабушка своим подругам?
У входной двери снова раздался звонок. Сэди Пакстон повернулась в ту сторону, и ее безупречные брови медленно поползли вверх, отчего кожа на лбу собралась дюжиной мелких складочек.
– Если это Руби, не впускай ее ни в коем случае! И запри дверь как следует!
От этих слов я неприлично широко улыбнулась, торопясь скрыть улыбку ладонью. Когда-то миссис Пакстон уже втравила меня в неприятности, и мне не хотелось еще сильнее испортить отношения с миссис Фелтон.
Сэди тем временем осторожно выглянула в узкое боковое окошко рядом с дверью.
– Ах ты черт!.. Это всего лишь Франсина.
– Думаю, нам лучше ее впустить. – Я повернула ручку, и мы с Сэди осторожно выглянули на улицу.
– Молли, душенька! – ахнула Франсина. – Ты здесь!
Франсина была высокой и тощей, как жердь, но одевалась не менее изысканно, чем Сэди. Сейчас на ней был толстый вязаный свитер, белоснежная шелковая блузка, шерстяная юбка классического покроя и остроносые темно-красные лодочки. Увидев меня, она широко улыбнулась, продемонстрировав полный набор великолепных зубов – слишком ровных и слишком белых, чтобы оказаться натуральными. В руках Франсина держала накрытый фольгой поднос.
– Входите, миссис Смити, – сказала я, распахивая дверь во всю ширину, так что Сэди Пакстон волей-неволей пришлось отступить в сторону. – Давайте я отнесу это на кухню, – добавила я, протягивая руки к подносу, от которого аппетитно пахло сладким картофелем, розмарином и маслом. Несмотря на погоду, угощение под фольгой было еще теплым.
– Ум-м! Как вкусно пахнет!
Франсина Смити величественно вступила в прихожую. Теперь она больше не загораживала дверной проем, и я увидела, что к калитке приближается Руби Фелтон.
– Вот и она, чтоб ей провалиться! – рявкнула рядом со мной Сэди Пакстон и, отодвинув меня в сторону, с такой силой захлопнула дверь, что в боковых окнах звякнули стекла.
– Вот так! – Она защелкнула замок и прислонилась к двери спиной. Ее плечи вздрагивали от сдерживаемого хохота. Когда Руби поднялась на крыльцо и позвонила, Сэди отодвинула занавеску в одном из окошек и погрозила ей пальцем. Судя по всему, все происходящее доставляло ей немалое удовольствие, чего нельзя было сказать о нашей последней гостье. В окошко мне было видно лицо Руби, которое выглядело надменным и недовольным.
– Веди себя прилично, Сэди! – попыталась урезонить подругу Франсина, но та только захихикала как сумасшедшая. Тогда Франсина шагнула вперед и сама отперла дверь.
– Здравствуйте, миссис Фелтон! – поздоровалась я, привстав на цыпочки, чтобы меня было видно за высокой фигурой Франсины. – Как поживаете? – При этом я улыбалась самой широкой, самой радушной улыбкой, на какую только была способна, однако Руби Фелтон смерила меня довольно-таки мрачным взглядом.
– А, это ты, Молли!.. Ты опять здесь? И, конечно, взялась за старое?..
Не переставая улыбаться, я слегка отступила в сторону, и Руби Фелтон, протиснувшись мимо Франсины, проникла в прихожую.
– Просто невероятно, какой Молли стала красавицей, не правда ли? – спросила Сэди у Руби и, пока та выбиралась из плаща, приняла у нее закутанный в пластиковую пленку поднос со всякими вкусностями, который передала мне. Теперь у меня в руках оказалось сразу три подноса, и мне пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы ничего не уронить.
– Мэри много раз показывала нам ваши фотографии – твои и твоей дочери, которые она делала, когда бывала у вас в гостях, – продолжала Сэди самым светским тоном. – Правда, на этих крошечных экранчиках… – Она раздвинула пальцы примерно на дюйм. – …На этих экранчиках бывает очень трудно рассмотреть, как люди выглядят на самом деле. И все равно я сразу поняла, что ты – точная копия своей матери!
При этих словах я снова почувствовала печаль и глухую тоску. Мама умерла много лет назад, но я так и не смогла ее забыть.
– Спасибо, мне очень приятно это слышать, – ответила я, пинком затворяя входную дверь.
– Вы, наверное, уже обжились на новом месте? – спросила Франсина.
Я удивленно посмотрела на нее.
– Но мы вовсе не…
– Мэри начала готовиться к твоему возвращению уже несколько месяцев назад. Она нам все уши прожужжала, рассказывая, как ты вернешься и будешь жить с ней, – продолжала Франсина. На мои вялые возражения она просто не обратила внимания. – Поэтому-то она и затеяла весь этот дорогущий ремонт. Впрочем, дом получился отличный: этот молодой человек – Оуэн, кажется? – потрудился на славу. Тебе ведь здесь нравится, правда, Молли?
Прихожая у меня перед глазами начала медленно вращаться. Слава богу, что медленно, иначе бы я уронила все три подноса.
– Мы приехали на время и не собираемся здесь оставаться, – в очередной раз объяснила я, стараясь говорить как можно тверже.
– Очень жаль, очень жаль… – Франсина прижала к животу сумочку. – А я-то думала…
– Молли и Кэсси живут в Сан-Луис-Обиспо. Они приехали сюда просто погостить, – объяснила ей Сэди. В ее голосе мне почудились смущенные нотки, словно она пыталась оправдывать что-то, что в глубине души не одобряла.
Руби Фелтон протянула свой плащ Кэсси, которая вернулась в прихожую, чтобы помочь новоприбывшим гостям, и посмотрела на меня с легким презрением.
– Но ведь дом в Сан-Луис-Обиспо – он вовсе не ваш. Вы его снимаете, не так ли?
– Руби хочет сказать, – вмешалась Франсина, вставая между подругой и мной, – что Мэри очень по вас скучает. И, конечно, ей нелегко жить в таком большом доме одной. В последнее время она просто сама не своя, и мы все очень за нее беспокоимся. Мэри нужна компания, а вы все-таки самые ее близкие люди…
– Мы переедем к бабушке, мама? – с надеждой спросила Кэсси.
– Нет, – отрезала я.
– Но для тебя будет безопаснее, если мы останемся.
Кровь бросилась мне в голову, да так сильно, что в ушах зазвенело. Я бросила на Кэсси пронзительный взгляд. Неужели она знает что-то такое, чего не знаю я?
– Положи куда-нибудь мою сумочку, дорогая, – попросила Франсина Кэсси.
– Конечно, мэм. – Кэсси схватила сумочку и вприпрыжку помчалась к стенному шкафу. И снова я проводила ее взглядом, мысленно благодаря господа за то, что моя дочь понятия не имеет о том, сколько часов я провела взаперти в этом шкафу, и что ей никогда не придется испытать ничего подобного.
