Купер пристыженно уткнулся себе под ноги. Его сердце, бешено колотившееся с той самой секунды, как он услышал про новую зацепку, понемногу возвращалось к прежнему ритму. И впрямь – чего переживать, если ехать еще целых полтора часа?
Караульный на воротах тоже, по-видимому, задремал – по крайней мере пока Хокинс не посигналил, он наружу носа не высунул.
– Совсем от рук отбились, – проворчал капитан, глядя, как створки медленно уползают внутрь стен. – Десять наших убили, а им хоть бы хны.
Майкл промолчал, поскольку сам всю прошлую ночь дрых без задних ног: за последние два дня его организм, судя по всему, истощился не только морально, но и физически.
Проезжая мимо караульного, Хокинс злобно зыркнул в его сторону, однако орать или тем более сигналить не стал, боясь, видимо, пробудить обитателей ранчо.
Выехав на дорогу, капитан утопил педаль газа в пол и взялся за рычаг скоростей. Он за считаные секунды дошел до пятой скорости и понесся в направлении Финикса. Заговаривать с Майклом вновь он пока и не пытался, а помощник решил, что шефа лучше не дергать. Сам все расскажет, пообещал же.
Когда они проезжали мимо достопамятного вяза, в который прошлым вечером врезалась Шувалова-Смит, Купер с удивлением отметил, что машина исчезла. Поначалу он даже не поверил своим глазам.
– Генерал отправил ребят забрать ее, когда мы вернулись на ранчо, – пояснил Хокинс, заметив, как оторопело его помощник смотрит в зеркало заднего вида. – Нечего копам глаза мозолить.
– Удивительно… оперативно, – только и сказал Майкл.
Они проехали еще около двух-трех миль, прежде чем Хокинс немного сбавил скорость и сказал:
– Жаль, что объездной путь в три раза длинней, придется через город волочиться.
Повернувшись к Майклу, Хокинс добавил:
– Видишь ли, с недавних пор я решил мониторить почту генерала – думаю, причина, по которой я так поступил, очевидна.
Куперу стоило огромного труда, чтобы скрыть от шефа удивление. Он даже кивнуть умудрился без тени эмоций на лице, хотя откровенное признание капитана его действительно ошарашило. Да, безусловно, Тейлор заводится с пол-оборота и поступает так, как считает нужным, но разве это повод вторгаться в его частную жизнь? Теперь, когда Хокинс сказал, что просматривает почту генерала, Майкл бы не удивился, если узнал про телефонную прослушку «из благих побуждений». Конечно, капитан и так старается не выпускать Тейлора из поля зрения, но читать переписку – это, по мнению Майкла, все же контроль несколько иного рода…
– Сразу оговорюсь: с девяносто девятью процентами писем я не делаю совершенно ничего, – пояснил Хокинс. – Но сегодня был как раз тот редкий случай, когда мне пришлось вмешаться и скрыть письмо прежде, чем его увидит генерал.
Сердце Майкла замерло в груди. Он-то всю жизнь думал, что «мониторить почту» – значит, просматривать входящие-исходящие сообщения, но ничего не удалять. И что же он слышит от своего непосредственного начальника?
– Поверь, Майк, такого рода письмо оставлять на сервере было категорически невозможно, – будто прочтя мысли подопечного, сказал Хокинс. – Иначе не мы, а наш генерал, сломя голову, несся бы сейчас в Юму.
«Что же ты, шеф, ходишь вокруг да около? Давай уже, ближе к сути!»
– В Юме обитает майор Сухацки, – продолжал Хокинс, – который курирует один из аризонских лагерей подготовки легионовцев. Так вот сегодня около четырех утра на почту генерала упало письмо от Сухацки с до того странным текстом… Дословно не процитирую, но там было что-то вроде: «Генерал, сэр! Я очень, очень виноват перед Вами! Многое я уже, увы, не могу исправить. Но позвольте хотя бы предупредить Вас: ни в коем случае не летите в Иран, Вы оттуда не вернетесь!»
С каждой новой строчкой письма, которую озвучивал капитан, брови Майкла взлетали все выше и выше. К концу текста они замерли в дюйме от его шевелюры, потому им просто некуда было дальше ползти.
– А что, сэр… генерал собирался в Иран? Ну, в ближайшее время? – осторожно спросил он, пока Хокинс отвлекался на дорогу и объезжал поломавшийся автомобиль.
– Что? А, генерал… да в том-то и дело, что не собирался! – воскликнул капитан. – Я и сам поначалу не понял, откуда взялся этот Иран. Такое ощущение, кстати, что Сухацки писал это письмо, изрядно выпив – ошибок для офицера непозволительно много, в некоторых особо длинных словах и вовсе по пять-шесть, в общем, я еле прочел. Ну и общий смысл письма…
– Раскаяние, – глухо подсказал Майкл.
– Во-во, оно самое. Такое ощущение, что Сухацки был в чем-то замешан, а потом увидел, что творится в Вашингтоне и Финиксе, и устыдился… этого чего-то, во что вляпался. И не придумал ничего лучше, чем отправить Тейлору электронное письмо!
– Вы подозреваете, что кто-то мог мониторить почту майора так же, как вы – ящик генерала? – догадался капитан.
– Ты чертовски догадлив, Майк, – безо всякого сарказма (или по крайней мере тщательного завуалировав его) отметил Хокинс. – Готов спорить, даже в стельку пьяный, Сухацки не осмелился рассказать и сотой доли правды, но уже поведал достаточно, чтобы те, на кого он работал, возжелали его устранить! В общем, нашего не в меру говорливого майора или уже нет в живых, или вот-вот не будет.
– А как генерал теперь узнает о раскаянии майора, если вы удалили письмо? – недоуменно вопросил Майкл. – Или, по-вашему, ему не стоит знать о предательстве Сухацки, как и о Шелдоне Реймсе?
– О нет, ты меня, видно, не так понял, – покачал головой капитан. – Скрыть письмо – не значит его удалить. На деле я просто перекинул его себе на ящик и уже сохранил в черновиках, добавив предисловие в духе: «Капитан Хокинс! Прошу Вас передать это письмо прямиком генералу. Писать ему лично мне не позволяет совесть…» Но это письмо Тейлор увидит не раньше, чем мы побываем в квартире Сухацки. Теперь мой план, надеюсь, тебе ясен?
– Теперь – да. Но вот чего я до сих пор не пойму, сэр, – нахмурился Купер, – так это почему мы поехали в Юму вдвоем? А если там действительно будет отряд ликвидации Синдиката? Разве мы справимся с ним в два ствола?
– Ну, своих ребят, с ранчо, мы совершенно точно не могли с собой взять. Но вот если мы поспеем вовремя… есть вариант позвать на помощь легионовцев, обитающих в Юме, – почесав в затылке, сказал капитан. – Хотя, пока мы доедем, надо думать, тело майора уже успеет остыть.
– Тогда почему бы не позвонить тамошним бойцам прямо сейчас? – осенило Майкла. – Ну чтобы они успели приехать и помешать убийцам?
Взгляд, которым Хокинс одарил помощника, был до того уничижительным, что Купер невольно втянул голову в плечи, хотя пока еще даже не понимал, чем заслужил такую реакцию шефа.
– Ты, надеюсь, понимаешь, что поднимать на уши всю Юму – не самая лучшая идея? – произнес капитан. – Генерал не в курсе, что я прочел письмо от Сухацки, хуже того – он даже не знает, что это письмо пришло к нему на ящик. И после этого поднять на уши всю Юму? А если мы уже опоздали? Или, допустим, Сухацки отправил сообщение генералу и, получив отчет о доставке, тут же застрелился? Как мне тогда объясняться перед Тейлором?
