– Я рада, что у тебя была компания все эти годы.
Он сделал знак Эстелле, чтобы она подошла поближе. Она остановилась рядом с ним, глядя на меня так, словно я призрак.
– Она была мне добрым другом, – сказал Грэй.
Эстелла улыбнулась.
– E este o seu amor?
– Что она сказала? – спросила я.
– Она спросила у меня: «Это твоя любовь?»
– И что ты ответишь? – улыбнулась я.
– Я отвечу – да, – сказал он, обнимая меня за талию. – Тысячу раз да.
– Ах, Грэй, я так по тебе скучала…
– Я тоже скучал по тебе каждый день, каждую минуту, – шепнул он мне на ухо.
– Но как ты сможешь любить меня теперь? – спросила я, отступив на шаг назад. – Я постарела. А ты остался прежним.
Он положил палец мне на губы.
– Ты – чудесная. Ты – моя любовь. – Он вытер с моей щеки слезу, потом посмотрел на моих спутников. – Кто это?
В эти минуты я совсем забыла, что рядом были Джереми и Лесия. Я улыбнулась.
– Я хочу тебя познакомить с этими людьми.
Я взяла его за руку и подвела к Лесии и Джереми.
– Грэй, это Джереми, репортер из «Нью-Йорк таймс».
У Грэя помрачнело лицо, словно к нему вернулись из прошлого его страхи.
– Не беспокойся, – успокоила его я. – Джереми знает твою историю. Он знает, что ты ни в чем не виноват. Я постаралась добиться правды.
– Ты? Правда? – Он испытующе посмотрел на меня. Я кивнула.
– Когда ты вернешься домой, ты узнаешь, что с тебя сняли все обвинения.
– Шарлотта, ты верила, что я невиновен, правда? Потому что когда ты…
– Прости, Грэй. Я сожалею, что на миг усомнилась в тебе. Это и то, что я покинула тебя и остров, были величайшими ошибками в моей жизни.
– Я давным-давно простил тебя за это, – сказал он.
Я сжала его руку.
– Спасибо. – Я перевела взгляд на Лесию и немного помолчала, подыскивая слова. – Грэй, это Лесия.
Он протянул ей руку.
– Мне всегда нравилось это имя.
– Я знаю, – сказала я. – Твоя мама сказала мне об этом.
– Моя мама?
– Да, когда я навестила ее после своего возвращения.
Он прерывисто вздохнул.
– Грэй, Лесия… наша дочь.
Он взглянул на меня, потом снова на Лесию, вытаращив от удивления глаза.
– Наша… дочь?
– Да, – сказала я. – Как тебе было известно, я не могла иметь детей, но, когда я покинула остров, оказалось, что я беременна. Лесия родилась через семь месяцев в Сиэтле. – Я посмотрела на дочь глазами ее отца, уже совсем взрослую, почти в том возрасте, в каком был ее отец, когда мы встретились с ним… и в каком он пребывал и сейчас.
– Ты красавица, Лесия, – сказал Грэй. – Чудо-ребенок.
Она вытерла слезы, и он обнял ее.
Джереми смотрел на нас с восторгом и удивлением. Он впитывал в себя подробности чужой жизни, предвкушая, как прославится на весь мир, написав эту историю. Какая это будет журналистская бомба. А я жила своей жизнью.
– Ты готов? – спросила я.
– Готов? К чему?
– Готов ехать домой?
Грэй оглянулся на Эстеллу, потом на дом, который строил последние тридцать лет. Я думала, что он сейчас зайдет в него и возьмет на память что-нибудь, а мы выставим это в нашем доме на Бермудах или еще где-нибудь, где захотим жить.
Но Грэй покачал головой:
– Шарлотта, я не могу уезжать.
– Как это не можешь? Я не понимаю.
Он махнул рукой куда-то в сторону.
– Я больше не гожусь для жизни в другом мире. Я там просто не выживу, у меня нет никаких сомнений. Мой дом теперь здесь. На этом острове.
Я удивилась:
– Ты хочешь сказать, что после всех этих лет, когда я наконец нашла тебя, ты хочешь остаться? Я тебя не понимаю.
Эстелла кашлянула и сделала несколько шагов вперед.
– Я поеду, – сказала она.
Джереми и Лесия переглянулись.
– Пожалуйста, возьмите меня.
Грэй улыбнулся.
– Ей всегда хотелось посмотреть мир. – Он обратился к Джереми: – Пожалуйста, возьмите ее с собой.
– Конечно, – ответил Джереми.
Грэй повернулся ко мне:
– Останься со мной.
– Мама, – тихо прошептала Лесия.
Я повернулась к ней, и мы обменялись взглядами, полными сожаления и любви.
– Дорогая моя, – сказала я. – Мне это нужно.
– Да, – сказала я Грэю. – Да, я останусь. – Он обнял меня руками, по которым я тосковала так долго, все эти годы.
Джереми попросил показать ему остов «Циклопа», и мы отправились по тропе на середину острова. Он нащелкал на свой телефон сотни снимков и удивлялся всему, что там увидел, как удивлялись мы с Грэем много лет назад.
Лесия сорвала с дерева цветок плюмерии, я взяла ее за руку, и мы вернулись к шлюпке. Мак бежал за нами. Мы вышли на берег, и я с облегчением увидела, что капитан и его лодка по-прежнему стояли на якоре возле острова.
– Заботься о маме, – сказала Лесия, обнимая нас обоих. Джереми сделал на телефоне нашу семейную фотографию.
Лесия крепко обняла меня.
– Ой, мама. Я буду скучать без тебя. Ужасно скучать.
– А я буду скучать по тебе, моя милая девочка. Но я надеюсь, что ты меня понимаешь.
– И понимаю, и нет. Но я люблю тебя. Но сколько я тебя помню, у тебя всегда была печаль в глазах. Но сейчас, впервые, – она замолчала и вгляделась в мои глаза, – она исчезла. – Она окинула взглядом остров, посмотрела на Грэя. – Ты должна жить здесь.
Я обрадовалась, что меня благословила моя мудрая и великодушная дочь.
Джереми подал ей руку и помог сесть в лодку. Я заметила, как в его глазах и в ее тоже вспыхнуло что-то такое, чего я не замечала прежде. Это согрело мою душу.
– Лесия, – сказала я, – дай Эстелле денег с моего счета. – Помоги ей начать новую жизнь.
– Да, хорошо.
– Прощай, Джереми, – сказала я, когда они взялись за весла.
– Я найду вас снова, мама… папа. Обещаю. Я найду.
Мы смотрели, как маленькая шлюпка плыла к лодке. Когда все поднялись на борт, шлюпку закрепили на палубе. Маленькие фигурки помахали нам издалека. И потом лодка скрылась из виду.
Грэй повернулся ко мне:
– Где мы начнем нашу новую жизнь?
