— Агенты Роубса?
— Чьи-то агенты. Но не коразианцев.
Командующий прошелся по комнате и сел в кресло. Подавив стон, он потер в судороге сжавшуюся мышцу на бедре.
Мейгри отвернулась. Без боли в сердце она не могла смотреть на этого израненного, уставшего человека. Кроме того, она чувствовала, что он чего-то боится, и это беспокоило ее. Чего же он боится? Конечно, не коразианцев, не предстоящего сражения, несмотря на колоссальный перевес их сил. Чего-то другого, более глубоко скрытого в нем и только сейчас прорывавшегося наружу.
— Боюсь, что чай остыл, милорд, — сказала она, желая прервать тягостное молчание. — Впрочем, вы никогда не любили этот сорт. Я могу послать за «улонгом».
— Ничего, это не имеет значения. Посидите со мной, леди, как в старые времена. Нам многое надо обсудить. Налейте мне чашку. Сейчас не до вкуса чая.
Для Мейгри было легче умереть, чем услышать такие слова.
Она прошла к столику и села. Налив чай, протянула пиалу Сагану. Он жадно выпил. Все так же молча она налила ему еще. На этот раз он выпил половину, затем сел, держа пиалу в руке, и стал смотреть на нее. В его больших руках изящная фарфоровая пиала казалась скорлупкой.
— Роубс приказал мне остановить их. Здесь и сейчас. И никакого подкрепления не будет.
Мейгри сидела в кресле напротив Командующего.
— Он хочет одним выстрелом убить двух зайцев.
— Не совсем так. Он хочет, чтобы зайцы поубивали друг друга.
— Он знает, что вы готовите заговор против него?
— Да, знает! — Саган ударил кулаком по ручке кресла. — Будь он проклят! Он очень умен, Мейгри. Я как-то успел забыть, что он умен. Но есть другой, намного умнее… — он резко оборвал фразу.
Мейгри очень интересовало, что он хотел сказать, и она могла бы прочесть мысли, но в тот момент меньше всего хотела этого.
— Роубс приказал остановить их и дать сражение именно здесь — в малонаселенной системе. В случае успеха ему будут аплодировать Конгресс и вся пресса.
— А другие маршалы?
— Он отзывает их для создания второй линии обороны вокруг самых населенных зон галактики.
— Нам остается надеяться только на самих себя. Саган улыбнулся.
— Нам?
Мейгри вспыхнула и опустила глаза.
— Да, — спокойно сказал Саган, — нам остается надеяться на самих себя.
— Но враг может прорваться где угодно! Есть тысячи других мест! — Мейгри показала рукой на звезды. — Почему он уверен… — Не договорив, она уже знала ответ.
— Они идут прямо на нас, леди. Могу поклясться, что каким-то образом, скорее всего благодаря утечке информации из системы безопасности, коразианцы знают наши точные координаты, знают о всех наших передвижениях. Вот почему они напали, не будучи хорошо подготовленными. Да этого им и не надо. Несомненно, они обещали Роубсу, что уберутся, как только разгромят нас. Если он им поверил, значит, он еще больший болван, чем я о нем думал. Вы, конечно, понимаете, чего коразианцы в действительности добиваются?
— Им нужен «Феникс». — Мейгри вцепилась в ручки кресла и обвела взглядом помещение для дипломатов.
— И остальные корабли. В сообщениях, которые мы получили от тех, кому удалось бежать из системы Шелтона, говорится, что коразианцы действуют по своей обычной схеме: захватывают в плен людей и используют их либо для еды, либо в качестве рабской рабочей силы, уничтожают все, кроме механизмов. Наша технология — вот, что им нужно. Теперь они идут прямо на нас. У нас есть уникальная возможность стать одновременно и приманкой, и капканом.
— Вам, известна их численность?
— Приблизительно да, можно подсчитать по донесениям агентов.
— Сохранить флот возможно?
— Компьютеры дают отрицательный ответ, учитывая наши силы на сегодняшний день. Но мы можем нанести им значительный урон, прежде чем погибнем. Боже, да я собственными руками взорву корабль, чтобы он им не достался!
— Но вы ведь не из тех, кто слепо подчиняется приказу, Саган. Вы могли бы отступить.
— Тогда меня заклеймят трусом, навсегда опозорят. Я мог бы сделать другое: я умею ладить с прессой, и мне ничего не стоит натравить ее на Роубса. Он это знает. Но, видите ли, миледи, теоретически есть возможность выиграть сражение. И если я выиграю, то стану героем галактики. Что может быть лучше?
— Для вас, но не для галактики. — Резко поднявшись, Мейгри вернулась к созерцанию звезд. Она стояла к нему спиной, обхватив себя руками. — Роубс рискует.
— Он — игрок. Он знает все тузы, и перевес на его стороне.
— А ближайшие системы? Они не могут прислать подмогу?
— Их беспокоит лишь собственная безопасность. Пока новость о нападении держится в секрете, но как только об этом сообщат, на нас обрушится шквал просьб помочь им. Где уж от них ждать помощи!
Мейгри стояла у иллюминатора и задумчиво поглаживала себя по руке. Саган, внезапно поняв, о чем она думает, поднялся.
— Ошибаетесь, Мейгри. Дикстер и его люди не станут помогать мне.
— Но примете ли вы их помощь, если они ее предложат?
— Конечно, да. Усиление личного состава мне бы очень помогло.
— Насколько мне известно, его люди хорошо подготовлены.
— Да, это так. Большинство из них я сам обучал. Три четверти дезертиров служили когда-то у меня.
Мейгри улыбнулась, услышав горечь в его словах.
— Джон Дикстер вам поможет.
— Вы хотите сказать, что он поможет, если вы его об этом попросите, Мейгри?
— Нет. — Она покачала головой, и рассыпавшиеся волосы скрыли выражение ее лица. — Дайен.
Ее предложение застало Сагана врасплох. Он опять не сумел предвидеть хода ее мыслей. Подойдя к Мейгри, Саган положил руки ей на плечи.
— Ловкий трюк, миледи, но меня вы не проведете. Даже если Дайен улетит к нему, потом все равно вернется ко мне. Как вы это называете? «Позорить нашу кровь»? Амбиции, жажда власти бушуют в этом мальчике. А у меня есть все, чего он хочет.
Мейгри напряглась от его прикосновения. Несколько часов назад они были готовы убить друг друга. Но она все еще жива. И это самое большое разочарование. Сжав зубы, она повернулась, высвобождаясь, и холодно посмотрела на него.
— И что вы теперь с ним сделаете? Что вы сделаете с мальчиком, которого Бог назвал своим избранником? С мальчиком, которому, возможно, суждено стать королем и спасителем человечества?
Саган сжал руки за спиной.
— Глупый вопрос, миледи. Вы знаете, что я, подобно Люциферу, стану скорее властителем ада, чем слугой на небесах.
— Вы осмеливаетесь бросать вызов Богу?
