Неужели так сложно напоминать себе, сколько усилий она приложила к этому последние двадцать лет?
Следующие несколько дней прошли спокойно. Медсестра и физиотерапевт были довольны прогрессом, когда навестили ее в доме Гриффа. Ева редко видела Гриффа. Разве что по утрам, когда он уезжал на работу. В течение дня Малина готовила ей легкие питательные блюда. Ева сознательно выполняла назначенный ей комплекс упражнений. Остальное время посвящала книгам из обширной библиотеки Гриффа.
Вечерами обедала с Гриффом, что было невероятно ценным временем. Она понимала, что не стоит ждать этого общения, но ей нравилось сравнивать сегодняшнего Гриффа с образом из Изумрудной бухты.
После бокала хорошего вина они обычно общались как старые друзья. Говорили о путешествиях, музыке и фильмах. Грифф рассказывал смешные случаи из жизни, а она раскрывала ему мир балета. Оба были яркими и активными, соответственно, их общение складывалось весело и непринужденно.
Наконец они осмелели и стали прощупывать более зыбкую почву, разговаривали о религии и политике и были очень удивлены тем, как совпадают их взгляды.
Долгое время они избегали вопросов об отношениях, но в конце концов Грифф подколол Еву.
– Не могу поверить, чтобы толпы мужчин не бросались к твоим ногам.
Ева рассказала ему о Василии.
– Восемь лет? – удивился Грифф, глядя на нее с сочувствием. – Слишком долгий срок, чтобы вкладываться в отношения, которые все равно не сложились.
– Ты прав, – согласилась она, отметив, что боль от потери Василия притупилась, стоило ей вернуться в Австралию, но не стала это озвучивать или далее комментировать ситуацию.
Расставание после таких вечеров было очень осмотрительным. Никаких прикосновений, даже поцелуев в щеку. Они твердо придерживались озвученных правил. Но Ева видела, что это легче дается Гриффу, чем ей.
Каждую ночь она часами обдумывала их разговор, вновь проигрывая вечер в голове и вспоминая каждый его жест и взгляд. Осознавала, что вновь влюбляется в него, хотя это глупо и опасно.
Днем было проще. Ева восстанавливалась, сил становилось все больше, двигаться легче. Уверенность, что она сможет достигнуть цели, росла.
Хотелось бы еще почувствовать себя счастливой.
Глава 7
Через несколько дней Лайне позвонила Гриффу. – Могу я поговорить с тобой и Евой? Это очень важно.
Грифф ощутил волнение и беспокойство, не зная, следует ли ему предварительно обсудить это с Евой, хотя и был уверен, что она захочет встретиться с дочерью. В последнее время они много говорили о Лайне, и оба уже преодолели потрясение, готовые ближе познакомиться с Лайне.
– Конечно, приходи. Постарайся не затягивать. Ева вряд ли долго пробудет тут.
– Приятно, что ты беспокоишься о ней.
– Я совсем не пекусь о ней, – быстро поправил ее Грифф.
Лайне засмеялась:
– Ну конечно.
Он подавил вздох.
– Я скоро буду.
Грифф положил телефон, надеясь, что инстинкты его не подвели и Ева действительно готова к следующему шагу.
Он нашел ее в гостиной, она сидела в теплом свете лампы, при котором кожа выглядела еще бледнее, а темные волосы блестели, как шелк. Грифф боролся с желанием поднять ее из кресла и заключить в объятия.
Черт! Он думал, все будет намного легче, считал, что пребывание Евы у него пройдет проще. Надеялся, что через пару дней, как только узнает ее настоящую, романтический образ юности развеется, он увидит все ее недостатки. И разочаруется.
К сожалению, он ошибся.
– Лайне звонила, хочет поговорить с нами.
– И ты сказал «да», я надеюсь?
– Да.
– Но ты чем-то обеспокоен?
– Разве? Я в порядке. Знаешь, Лайне казалась взволнованной.
Теперь и Ева начала волноваться. Глаза стали еще ярче, на щеках выступил румянец. Она быстро подскочила на ноги. Возможно, не следовало так торопиться.
– Я надеялась с ней встретиться. Мы пригласим ее на ужин?
– Думаю, да. – Грифф попытался ее успокоить. – Оставайся, где стоишь. Я принесу костыли.
– Нет, все в порядке. Я пришла без них.
Он задержал взгляд на ней, не сумев отвести глаза от румянца на щеках и блеска синих глаз.
– Что такое?
Разве она не догадывается, как соблазнительно выглядит, когда волнуется? Под его взглядом румянец стал еще ярче, и она отвела взгляд. Неужели отгадала ход его мыслей?
– Почему бы не заглянуть в холодильник?
– Отличная идея. Твоя Малина – настоящая находка. У нее наверняка что-нибудь припрятано в холодильнике.
Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, когда прозвучал звонок в дверь. Грифф пошел открывать. Ева последовала за ним так быстро, как могла.
Лайне была одета в джинсы и простой топ с орнаментом цвета лаванды и синего моря. Ева купила бы такой топ, если бы увидела в магазине. В груди кольнуло, когда она отметила связь с собой.
Ее дочь.
Она не знала, как поприветствовать девушку. Поцеловать в щеку? Обнять?
Нет, не сейчас. Она не хотела смущать бедняжку. – Я рада, что ты остановилась в доме Гриффа, – сказала Лайне, когда они обменялись вежливыми поцелуями в щеку.
– Да, это очень мило с его стороны.
– Мило? – рассмеялся Грифф.
Конечно, Ева хотела все объяснить.
– Лайне, ты, наверное, ничего не знаешь. Я нахожусь здесь, пока восстанавливаюсь после операции.
– Да, я в курсе. Грифф постарался объяснить мне, что вы долгое время не общались и вам многое нужно обсудить.
Огоньки в глазах предполагали, что она считает их отношения глубже, чем они говорят.
– Ну да. – Немного опешив, Ева постаралась удержать на губах улыбку и жестом указала дорогу. – Входи, Лайне. Как насчет чашки чаю?
Все выбрали чай, но Грифф настоял на том, чтобы Ева не занималась этим, а провела время в гостиной с дочерью.
Казалось, Лайне чувствовала себя непринужденно. Грифф пошел на кухню, и она поинтересовалась бедром Евы, а Ева расспросила дочь об учебе.
Ей стало спокойнее, когда в комнате появился Грифф с дымящимися чашками и крошечными вишневыми тартами, которые она посоветовала разогреть в микроволновке.
Увидев отца и дочь вместе, Ева отметила внешнее сходство: форма рта, серые глаза, похожий прищур.
Лайне сидела, скрестив длинные ноги. Джинсы немного поднялись, оголив стройную лодыжку. Ева заметила маленькую розовую бабочку, которую хорошо помнила.
«Успокоиться и дышать», – приказала она себе. – Какая вкуснятина! – воскликнула Лайне, пробуя вишневые тарты. – Ты их испекла, Ева?
