Энциклопедический словарь
Изд. Брокгауза и Ефрона.
Т. XXII. СПб., 1897
аталья Кирилловна (урождённая Нарышкина) — вторая супруга царя Алексея Михайловича, мать Петра Великого. Она воспитывалась у боярина Матвеева, где её увидал царь; стала царицей в 1671 г., на девятнадцатом году от рождения. Пять лет брачной жизни прошли для неё радостно. Любовь царя к красавице жене ещё более увеличилась после рождения Петра, а затем ещё двух детей.
По смерти Алексея Михайловича настало для Натальи Кирилловны тревожное время; ей пришлось стать во главе партии Нарышкиных, безуспешно боровшейся с партией Милославских. При Фёдоре Алексеевиче Наталья Кирилловна жила с сыном в с. Преображенском. Стрелецкий бунт 1682 г. оставил Наталью Кирилловну «безсемейною», с одним сыном; она должна была уступить первенство Софье, объявленной правительницею при царе Иоанне и Петре; её грозили даже «выгнать из дворца». Опальное положение вдовы-царицы продолжалось до торжества Петра над Софьей, в 1689 г. Хотя после этого и не заметно следов деятельности Натальи Кирилловны, но влияние её на Петра было довольно значительно, как видно из переписки их («Русская старина», 1871 г.). По её настоянию и указанию состоялся первый брак Петра. Своими отлучками и особенно морскими путешествиями он часто огорчал любящую мать. Умерла Наталья Кирилловна на 42 году от роду, в 1694 г.
Глава 1
СМУТА В ДУШЕ ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ
н правил Россией в «бунташное время». Силу при нём взяли «временщики» — столичные властные лица, получившие особые полномочия при дворе. Они держали в руках самого царя и находили разные способы «затеснить и обидеть многими обидами простой народ».
Русскую землю терзали мятежи и смуты. При старой династии даже в голодные годы не было такого народного озлобления против верхушки. На улицах и площадях Москвы открыто раздавались непригожие речи: царь-де глуп, всем владеют вельможи, и сам он всё это знает и молчит, чёрт у него ум отнял.
Как и прежние государи, Алексей не считался е мнением народным, подавлял бунты и усердно молился Богу. Особенно любил он утреннюю молитву. Она кропила его дух, давала благорасположение и надежду, помогала оставаться несокрушённым среди многих бод. В четыре утра он был уже на ногах. Постельничий и спальники подавали ему платье и начинали «убирать» его. Затем царь отправлялся в Крестовую палату, где любил молиться. Крестовая была вся увешана его любимыми иконами — благословениями родных и близких, старинными образами, известными своими чудесами. Были тут и дарственные иконы в золотых и серебряных окладах, украшенные привесками — крестиками, серьгами, кольцами. Здесь Алексея встречал духовник. Царь прикладывался ко кресту, и начинался час молитвы.
Люди многое прощали Алексею за молитвенное усердие и семейные беды. В 1669 году умерла его жена Мария Ильинична Милославская, а после её смерти стали болеть и умирать дети. Сначала отошёл четырёхлетний сын Симеон, через полгода захворал и преставился наследник престола Алексей Алексеевич. Прошло ещё немного времени, и захворали оба царевича — Иван и Фёдор.
Каково было бремя этих бед для царя Алексея — одному Богу ведомо. Он безгранично любил своих детей, был примерным отцом. Даже короткая разлука с семьёй была ему в тягость. Однажды Алексею пришлось выехать на место боевых действий, но он так заскучал по жене и детям, что, когда позволили обстоятельства, вызвал их к себе поближе, в Вязьму. «Я радуюсь свиданию с вами, как слепой радуется увидеть свет», — писал он им.
Похоронив жену и сыновей, царь перенёс свои несчастья с мужеством и терпением истинно христианским, ибо церковь учила, что уныние — великий грех. Да и жизнь брала своё. Надобно было думать о новой женитьбе и, значит, подчиниться установленному стариной свадебному порядку, поступить по заведённому обычаю. Царица умерла в марте, а в ноябре уже начали отбирать царских невест на смотрины. Сначала было «записано» всего шесть девиц, а в апреле следующего года их было уже шестьдесят.
Сам Алексей, может быть, и не стал бы так спешить с женитьбой, но по характеру своему он был склонен поддаваться чужому влиянию. В борьбе и столкновении различных партий сильнее других была партия первого друга царя и его советника Артамона Матвеева, которому суждено было сделаться и первым министром при дворе, а впоследствии сыграть роковую роль в судьбе царя.
Многие в те судьбоносные дни говорили, что царь всё делает «из-под руки Матвеева», что Матвеев хочет видеть царицей свою воспитанницу и, видно, ему помогает сам дьявол, ибо царь души не чает в Артамошке.
Люди не понимали, за что царь так приблизил его к себе. Человеком он был безвестным, и незаметно было, чтобы особо превосходил других своим природным достоянием. Жил больше в иных землях, чем в России, а ныне — удостоился чести назначения канцлером и стал первой особой в государстве — после царя. И какие тому резоны? Старые люди припомнили, что Артамошка в отроческие годы был зван ко двору в числе других мальчиков — товарищей детских игр царя Алексея, в то время ещё наследника престола. Но друзей детства у Алексея было много, а возвысился один Матвеев. Всякий, знавший его, мог сказать: хватким был, угодливым да искательным. А кто ныне не угодлив и не искателен?
И досужие умы терялись в догадках, что крепило дружбу царя и Матвеева. Мягкий, податливый по натуре царь не терпел власти в характере других людей, любил искательные манеры, тонкую лесть, искусную угодливость. Матвеев же недаром считался ловким человеком, любое дело поворачивал так, что не отыщешь ни сучка ни задоринки. Для души доверчивой, не склонной к трениям такой человек — находка: где ей разглядеть лукавство?
Постигнув слабости царя Алексея, Матвеев без труда добился его особого благорасположения к себе, а точнее, правил им, как хотел. Он начал заводить в царской семье свои порядки, и это вылилось в настоящую тиранию. Артамон следил за каждым шагом царевен и царевичей и, ломая прежние обычаи и правила, диктовал им свои. Дошло до того, что он принялся настаивать на их удалении из царского имения Измайлово.
В царской семье насевалась смута.
А что же царь, отец семейства? Он казался безучастным к происходящему, и одному Богу ведомо, чем бы это кончилось, не вмешайся «верхняя» боярыня Анна Петровна Хитрово.
