Уже говорилось, как импонировал Николаю II царь Алексей Михайлович и был нелюбим Пётр I. Но ведь именно Пётр уничтожил патриаршество и учредил Священный Синод. Казалось бы, чаяния иерархов должны были совпадать с мечтами царя. Так почему бы не учредить патриаршество, как это было при царе Алексее?
Но Николай, и особенно Александра, принципиально не хотели делиться ни потой власти с кем-либо — это нага хутор! Созвать Думу царя заставила революция, и царь сделал всё, что мог, чтобы она была декоративным элементом его власти. Другой вопрос, что это не удалось. А вот независимая от государства православная церковь, да ещё во главе с выборным патриархом, могла представлять вполне реальную угрозу беспределу, творившемуся у трона Николая.
В апреле 1906 г. был опубликован «Указ о веротерпимости». Согласно указу все религии получили относительную свободу, кроме православной церкви, которая единственная осталась пленницей госаппарата. Получалось почти анекдотично — раньше законы церкви предписывал православный царь, а теперь должна предписывать почти атеистическая Дума.
Последовали новые просьбы духовенства к царю о созыве собора. И снова отказ. Царь отказал 25 апреля 1907 г. Его просили устроить собор в юбилейном 1913 г. Последнее прошение о созыве собора было отклонено царём в 1916 г.
С восшествием Николая II на престол к кризису системы управления добавился и династический кризис.
5 апреля 1797 г. Павел I издал закон о престолонаследии. Павел писал: «Дабы государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать».
Впоследствии этот закон в несколько уточнённой редакции был включён в Основные законы Российской империи.
Согласно закону от 1797 г. престол переходил, прежде всего, к старшему сыну царствующего императора, а затем — к его мужскому потомству. По пресечении потомства старшего сына престол переходит ко второму сыну императора, и соответственно, его потомству, затем к третьему сыну и т.д. Только когда пресечётся последнее мужское поколение из рода, престол переходит к женскому поколению.
Нарушение закона о престолонаследии считалось тяжким государственным преступление. Согласно статье 100 третьей главы Уголовного уложения: «Виновный в насильственном посягательстве на ... порядок наследования престола ... наказывается смертной казнью».
Закон 1797 г. о престолонаследии успешно действовал 100 лет. Немецкие принцессы
[71] исправно рожали царям большое потомство. Власти и население всегда знали наследника престола (цесаревича). Единственная оплошность — несвоевременное объявление наследником великого князя Николая Павловича вместо великого князя Константина Павловича стала детонатором к восстанию декабристов.
К моменту вступления на трон Николая II наследников мужского рода было более чем достаточно. В стране имелось около двух десятков великих князей. Ко времени коронации Николая пишется огромная картина — на переднем плане лихо скачет Николай II в форме кавалергарда, а за ним — десять упитанных великих князей. На ней, правда, нет братьев царя — 23-летнего Георгия и 16-летнего Михаила.
Тем не менее закон о престолонаследии с занятием престола Николаем II автоматически установил и наследника — цесаревича Георгия. Наследник из Георгия был неважный — он постоянно болел и находился на курортах. Зато младший брат Михаил рос умным, физически сильным в отца, красивым юношей, любимцем всей фамилии Романовых. Существует версия, по которой умирающий Александр III просил Николая передать престол Михаилу после достижения им совершеннолетия.
В 1899 г. умирает великий князь Георгий, и наследником цесаревичем опять же автоматически становится Михаил.
Монархисты всех стран, говоря о преимуществах монархии над иными формами правления, подчёркивают, что будущий монарх с самого рождения готовится к управлению страной.
Казалось бы, сам Бог велел молодого умного наследника престола привлечь к руководству и управлению страной. Но Николай II патологически ненавидел брата. Внешне это почти никак не проявлялось. Но Николай с самого начала царствования твёрдо решил ни при каких обстоятельствах не передавать трон брату. Ему дали под начало эскадрон гвардейской кавалерии — командуй своими кирасирами и ни во что не лезь. Затем Михаила «повысили» — дали гусарский полк в глуши за 700 вёрст от Петербурга.
Опять мы видим психологию владельца «скотского хутора». Думал ли Николай II об интересах 150 миллионов подданных, о судьбе огромной империи? Ведь достаточно одной бомбы террориста, и кто бы принял престол — командир кирасирского эскадрона?
Николай надеялся на любимую Аликс, но она упорно рожала только дочерей: 3 ноября 1895 г. — Ольгу, 29 мая 1897 г. — Татьяну и 14 июня 1899 г. — Марию.
Поздней осенью 1900 г. Николай традиционно находился на отдыхе в Ливадии. Там царь заболел. Лейб-медик, престарелый Тирш, поставил диагноз — инфлюэнца (т. е. простуда или грипп). Однако царю становилось всё хуже. Вызванный из Петербурга профессор Военно-медицинской академии Попов изменил диагноз на брюшной тиф. С 1 по 28 ноября царь находился в тяжелейшем состоянии. Врачи не исключали летальный исход.
Императрица-мать в это время гостила у родных в Дании. Узнав о болезни сына, Мария Фёдоровна срочно отправила несколько телеграмм в Ливадию Александре Фёдоровне с предложением пригласить лучших европейских врачей к сыну и просила сообщить, когда ей лучше приехать. Александра сухо отклонила оба предложения. Присутствие в Ливадии императрицы-матери и свидетелей-иностранцев не входило в планы Аликс.
Ряд министров и генералов во главе с военным министром Куропаткиным (будущим «маньчжурским героем») начал подготовку к государственному перевороту. В случае смерти Николая они собирались возвести на престол пятилетнюю дочь Ольгу, а царица становилась регентшей. Однако премьер-министр Витте отказался присоединиться к заговору, за что заслужил пожизненную ненависть царицы. Михаила любила гвардия, да и вся Россия от аристократов до социалистов слишком хорошо знала прелести женского правления в XVIII в., и страна вряд ли тихо приняла бы на престол пятилетнюю девицу. Таким образом, уже в 1900 г. Россия была поставлена на грань гражданской войны.
Тут следует обратить внимание на то, что Ливадия — не Санкт-Петербург, где династические споры в XVIII в. решала исключительно гвардия. Спору нет, рядом с Ливадией дислоцировались гвардейские части силою не более полка. Но сухим путём в Ливадию тогда попадали только через Севастополь. (Троллейбусного сообщения Симферополь — Ялта тогда, увы, не было, ну а горные троны не в счёт). Ливадийский дворец и все окрестные постройки расположены приблизительно в версте от моря и великолепно просматриваются даже с борта прогулочного катера — сам смотрел. А в хорошую оптику с марса броненосца видны и различия на погонах.
Таким образом, ситуация в Ливадии в случае смерти Николая полностью попала бы под контроль командования Черноморского флота. А оное командование и при жизни царя навытяжку стояло перед великим князем Александром Михайловичем. Да и один броненосец «Ростислав» за полчаса мог стереть с лица земли все имение Ливадия.
