Нет ног —
Нет приема.
А ведь это была христианская школа!
Мы столкнулись с дискриминацией и даже избеганием нашего сына, и нам рекомендовали «Юралла» (Yooralla) – спецшколу для инвалидов. Однако мы были полны решимости включить Ника в обычную систему образования и записали его в детский сад «Олбанвейл» (Albanvale). Там его должны были подготовить к поступлению в начальную школу, где он выйдет за пределы защитного кокона нашей семьи.
Здесь имелся определенный риск. Мы быстро обнаружили, что не все люди и учреждения жаждут принять нашего сына с распростертыми объятиями. Другие дети в саду, как правило, нормально относились к Нику, потому что у них еще не сформировались предубеждения против инвалидов. Увы, некоторые матери вели себя иначе. Душке пришлось объяснять им, что от присутствия Ника в группе у других детей не отвалятся руки и ноги.
Детсадовский опыт Ника в целом был удачным. Программа предусматривала занятость детей на полдня, учительница оказалась толерантным и располагающим к себе человеком. Но все резко изменилось, когда настало время записи в начальную школу.
Обычно родители просто обращаются в районную частную или общественную школу, и их детей зачисляют в класс. Но куда бы мы ни пытались записать Ника, везде упирались в глухую стену, как только упоминали, что у него есть физическая инвалидность.
Поскольку мы христиане, нашим первым намерением было отдать Ника в частную христианскую школу. Нам казалось, что в небольшом коллективе он будет получать больше внимания. Обучение там стоило дороже, чем в общественных школах, но благодаря теткам и дядьям Ника у нас были средства, чтобы оплачивать репетиторов и все расходы. Наши родные вскоре после рождения Ника создали для него образовательный фонд.
Мы ошибались, полагая, что частные христианские школы будут более толерантными. Как только мы объясняли администраторам, что Ник – не обычный ученик, они нам отказывали. Инвалидность Ника беспокоила всех – директоров, педагогический состав, учащихся и родителей. Они видели в нем обузу, которая будет поглощать их ограниченные ресурсы. Вот некоторые возражения, которые мы слышали:
• У нас нет классов с доступом для инвалидной коляски.
• У нас нет фондов для помощников учителей, которые ему потребуются.
• Как он будет писать? Рисовать? Вырезать ножницами?
• Как быть с его личной гигиеной?
• У нас нет доступных для инвалидной коляски туалетов и людей, которые помогали бы ему ими пользоваться.
• Как он будет питаться в кафетерии?
• Как можем мы гарантировать его безопасность на игровых площадках?
• Мы боимся, что из-за него другим детям будет некомфортно.
Вероятно, все сложилось к лучшему. Ник рос в христианской семье, большинство наших друзей были христианами, так что, поместив его в христианскую школу, мы, возможно, ограничили бы его опыт и круг социальных связей. Мы не хотели, чтобы он рос изолированным от остального мира.
Вливаясь в мейнстрим
Чаще всего администраторы христианских школ советовали нам отдать Ника в общественную специализированную (то есть сегрегированную) школу для инвалидов. Раньше правительство поддерживало сегрегированную образовательную систему, чтобы обеспечить этих детей образованием, одновременно удовлетворяя их особые потребности. Эти школы получали специальное финансирование от правительства, имели специальное оборудование для доступа инвалидных колясок и людей с физическими недостатками. Их учителя проходили специальную подготовку. Это был очевидный вариант, но мы не могли его принять.
Мы не хотели помещать Ника в школу, где учились только дети-инвалиды. Эта среда могла в долгосрочной перспективе сыграть не в его интересах. Ник с раннего возраста давал нам понять, что инвалидность не определяет его как личность. Он отказывался принимать ограничения, наложенные на его жизнь, и мы не собирались душить его независимую и оптимистичную натуру. Рано или поздно Нику пришлось бы жить и работать среди обычных людей. Нам казалось, что чем раньше он научится иметь дело с реальным миром, тем лучше. Дети гораздо лучше адаптируются, чем взрослые. Мы считали, что Ник найдет способ вписаться в обычную школу.
Поскольку Ник уже сталкивался с отторжением, мы сознавали, что в школе ему, вполне возможно, придется встретиться с предубеждениями, насмешками и травлей. Это нас, разумеется, сильно беспокоило, но ни один ребенок не застрахован от таких неприятностей. В какой-то момент приходится позволить детям вылететь из гнезда и найти свое место в этом мире.
Рано или поздно Нику пришлось бы жить и работать среди обычных людей. Нам казалось, что чем раньше он научится иметь дело с реальным миром, тем лучше.
Мы знали, что нам придется быть сильными. Родители не могут защитить своих детей от всех возможных обид, как бы нам того ни хотелось. Доброжелательные социальные работники и деятели системы образования говорили нам, что Ник лучше всего впишется в школу для детей с особыми потребностями. Мы решили следовать не их советам, а своей интуиции – и стремлению Ника к нормальной жизни. Он хотел, чтобы его принимали как обычного ребенка.
За эти годы мы консультировались с разными специалистами и прислушивались к их советам, но Ник настолько уникален, что стандартные правила и подходы к нему неприменимы. Нет на свете двух одинаковых детей. Врачи, социальные работники и психологи склонны навешивать на инвалидов ярлыки. Они не принимали в расчет решимость Ника и его способность превосходить чужие ожидания. Мы хотели дать ему возможность состояться в мейнстриме и начали поиск подходящей общественной школы.
Родители-активисты
После десятилетий сегрегации учащихся с особыми потребностями Австралия только начинала открывать двери обычных школ для инвалидов. Общественные школы уже могли их принимать, но часто не были оснащены пандусами, специальными туалетами и другим необходимым оборудованием. Мы с Душкой стали активистами ради Ника, добиваясь от министерства образования, чтобы оно обеспечило зарплату для помощников учителей и допустило волонтеров в классы, где учатся дети с особыми потребностями.
Родители не могут защитить своих детей от всех возможных обид, как бы нам того ни хотелось.
Следующим шагом было найти школу, готовую принять его.
Мы проверили несколько начальных школ и снова обнаружили, что администраторы и учителя не в восторге от этой перспективы. Несмотря на национальное мейнстриминг-движение, они утверждали, что их школы пока не приспособлены для учащегося на инвалидной коляске и без конечностей.
Наконец, один из наших родственников порекомендовал нам недавно построенную начальную школу в новом спальном районе на северо-западе Мельбурна. Это была школа «Кейлор Даунс» (Keilor Downs), специально спроектированная для детей с особыми потребностями. Там были классы с пандусами для колясок, широкие коридоры и доступные туалеты.
