Поскольку вопрос о Закарпатской Украине поставлен самим населением Закарпатской Украины, его, конечно, придется решить. Но этот вопрос может быть решен лишь по соглашению между Чехословакией и Советским Союзом еще до окончания войны с Германией или после окончания войны, когда это найдут целесообразным оба правительства.
Прошу верить, что у Советского правительства нет намерения нанести какой-либо ущерб интересам Чехословацкой республики и ее престижу. Наоборот, Советское правительство полно решимости оказать Чехословацкой республике всяческое содействие в деле ее освобождения и восстановления.
С уважением
И. Сталин»
[326].
Бенеш ответил Сталину 29 января 1945 года. Было ясно, что президент ЧСР очень доволен письмом советского лидера. Он писал: «…я Вас заверяю самым решительным образом, господин Председатель, что я и чехословацкое правительство ни на минуту не допускаем мысли о том, будто Советское правительство хотело односторонне решить вопрос о Закарпатской Украине или нарушить договор между нашими странами. Я хорошо знаю принципы политики Советского Союза и верю, что все это совершенно невозможно…»
[327]
Бенеш оценил великодушие Сталина: «Согласен с Вами, чтобы этот вопрос был решен только соглашением между Чехословакией и Советским Союзом и тогда, когда это признают целесообразным оба правительства…»
[328] Сам Бенеш считал, что это надо сделать после войны, когда официально будут признаны домюнхенские границы Чехословакии. Он обещал, что Закарпатская Украина не станет камнем преткновения в советско-чехословацких отношениях.
Пока чехословацкий корпус в СССР вел тяжелые бои на Дукле и помогал словацким повстанцам, Чехословацкая самостоятельная бронетанковая бригада в Англии (4529 человек) по-прежнему томилась от вынужденного безделья. Содаты и офицеры бригады в массе своей рвались в бой, однако Ингр и Бенеш стремились сохранить эту часть как основу будущей чехословацкой армии. Положение не изменилось и после высадки союзников в Северной Франции 6 июня 1944 года. Лишь после прорыва американских танков у Фалеза, когда немцы стали без боя отступать к границам рейха, 30 августа 1944-го бригаду погрузили на корабли и доставили в Нормандию.
Но на фронт бригаду не направляли, и многие солдаты и офицеры писали возмущенные письма Бенешу. В одном из таких писем говорилось: «Господин президент!.. В последние дни мы следим с напряжением за борьбой наших в Словакии и за тем, как наши братья на стороне Красной армии готовятся отомстить за зверства (нацистов). Мы не хотим бездеятельно наблюдать, а желаем всеми нашими силами внести вклад в эту историческую борьбу… Поэтому просим Вас, господин президент… чтобы Вы помогли своим влиянием ускорить наше участие в боях»
[329]. Эту просьбу по политическим мотивам поддерживал и командир бригады Лишка, поскольку было ясно, что не участвовавшая в боях часть вряд ли будет пользоваться таким же авторитетом на освобожденной родине, как овеянный славой корпус Свободы.
В начале октября 1944 года британское командование перебросило чехословаков на осаду портового французского города Дюнкерк, который в глубоком тылу союзников удерживали немцы. Бригаде поставили скромную задачу: ине выпускать немцев из города до капитуляции Германии. Немцы же (12 тысяч человек из разных частей) по приказу Гитлера не должны были покидать Дюнкерк вплоть до деблокады города германской армией. Таким образом, приказы противоборствующих сторон, по сути, обрекали их на бездействие. Бенеш и Ингр тоже приказали бригаде не наступать, так как опасались, что бригада не сможет возместить возможные потери в личном составе. К тому же немцы открыли шлюзы на каналах и фактически затопили все южные подступы к Дюнкерку.
Тем не менее чехословаки навязали осажденным 28 октября 1944 года успешный бой местного значения, уничтожив 150 гитлеровцев и взяв в плен 350. Сама бригада благодаря фактору внезапности своей атаки потеряла всего 11 человек убитыми и 36 – ранеными
[330]. Бригада решила провести новую атаку 5 ноября, но на сей раз немцы были начеку. В ожесточенном столкновении чехословаки не досчитались 26 человек. 59 были ранены. Немцы подбили 12 танков. После этого никаких боев вплоть до капитуляции Германии под Дюнкерком не происходило.
В конце 1944 года Бенеш уже понял, что Чехословакию полностью освободят Красная армия и корпус Свободы. Поэтому, будучи опытным и дальновидным политиком, он решил вернуться на родину через Москву. В советской столице помимо переговоров со Сталиным он хотел договориться с КПЧ о формировании нового единого правительства Национального фронта, о чем коммунисты и Бенеш условились в той же Москве еще в конце 1943 года.
Коммунисты 8 января 1945 года, как и советское правительство, предложили Бенешу как можно быстрее вернуться на освобожденную территорию. Сам Бенеш тоже этого хотел, так как боялся, что по примеру Закарпатской Украины к СССР захочет присоединиться и Словакия. КПЧ устами своего представителя в Лондоне Вацлава Носека предложила Бенешу, чтобы новое правительство Национального фронта было сформировано именно на родине. Коммунисты выдвинули условие, что премьером не должен быть деятель из прежнего лондонского правительства
[331]. Бенеш не возражал. Конкретные переговоры о персональном составе кабинета и его программе было намечено провести в Москве.
Решение Бенеша вернуться в Чехословакию через СССР (собственно другого пути в начале 1945 года и не существовало) 16 января 1945-го приветствовал замнаркома иностранных дел Вышинский: «Я рад, что дорога домой ведет президента через Москву, что является хорошим знаком для нашего дальнейшего сотрудничества»
[332].
Несомненно, на решение Бенеша ускорить отъезд в Москву повлияло мощное наступление Красной армии, начавшееся в Польше 12 января 1945 года. Немцы, опасаясь флангового удара с севера, начали отходить из Восточной Словакии. 20 января был освобожден самый крупный город Восточной Словакии – Кошице, затем города Прешов, Попрад и другие. Успехи советских войск были особенно заметны на фоне тяжелого поражения, которое вермахт нанес англичанам и американцам в Арденнах в конце 1944 года.
Бенеш в Лондоне пытался сформулировать контуры будущей правительственной программы через консультации партий социалистического блока: национально-социалистической, социал-демократической и коммунистической. Бенеш и коммунисты единогласно решили, что крупнейшая довоенная чехословацкая партия – аграрная – не должна быть легализована в послевоенной Чехословакии, поскольку запятнала себя коллаборационизмом. Социалистический блок был готов допустить лишь «католическую партию», на роль которой стала претендовать Народная партия («лидовцы», от чешского слова «lid», «народ»). Фактически же переговоры о программе правительства Национального фронта велись, как в Лондоне, так и затем в Москве, на базе тех принципов, которые КПЧ софрмулировала еще в декабре 1943 года. И Бенеш с этими принципами и тогда, и сейчас был вполне согласен.
