В интервью чешским журналистам Славик заявил в начале октября 1947 года: «Американское министерство иностранных дел заверило, что не предоставит Дурчанскому
[689] как военному преступнику въездную визу в США. Было бы большой ошибкой считать, что американское правительство заинтересовано в поддержке какой-либо эмиграции, которая хотела бы подорвать единство Чехословацкой республики»
[690]. Славик признал, что американская пресса настроена по отношению к ЧСР негативно, потому что Чехословакия в соответствии со своими союзническими обязательствами поддерживает в ООН советскую линию.
Между тем в Москве уже сформулировали позицию относительно плана Маршалла. Срочно приглашенная официальная правительственная делегация ЧСР, в которую входили Готвальд, Масарик и министр юстиции Дртина, прибыла в советскую столицу 9 июля 1947 года. На 4-5 июля был заранее запланирован визит чехословацкой экономической делегации, возглавляемой министром внешней торговли Рипкой, с целью обсуждения нового долгосрочного двустороннего торгового соглашения. Теперь эксперты чехословацких экономических ведомств сопровождали премьера.
На переговорах Сталин расценил план Маршалла как попытку США изолировать СССР (перед ним на столе лежали соответствующие вырезки из западных газет). Участие некоторых славянских государств в Парижской конференции означало бы подрыв их единого внешнеполитического фронта, в том числе и в германском вопросе. Поэтому СССР считал, что ни ЧСР, ни Польше, ни Югославии ехать в Париж не стоит, тем более что Польша и Югославия и так уже отказались от участия в конференции. Если Чехословакия все же примет участие в парижской встрече, то она, по словам Сталина, станет орудием в борьбе империалистической реакции против СССР, что неприемлемо ни для советской общественности, ни для советского правительства.
Тем самым Сталин очень точно обозначил свое виденье сути плана Маршалла, которую практическим теми же словами ранее сформулировал его разработчик Кеннан.
Однако, как отмечают некоторые современные западные авторы, было бы неверно говорить о сталинском диктате при решении этого вопроса. Напротив, сама чехословацкая сторона опасалась частичной потери части национального суверенитета в случае принятия плана Маршалла
[691]. Масарик сказал Сталину, что ЧСР откажется от участия в Парижской конференции, так как ставит дружбу с СССР превыше всего. То же самое подчеркнул и Дртина. Чтобы скомпенсировать возможные экономические потери, Сталин немедленно предложил активизировать закупки продукции чехословацкой промышленности и поставить ЧСР 200 тысяч тонн зерна.
В советско-чехословацком коммюнике по итогам визита говорилось, что СССР в 1948 году поставит Чехословакии 200 тысяч тонн фуражной пшеницы и кукурузы, 60 тысяч тонн калийных и 5 тысяч тонн азотных удобрений, 20 тысяч тонн хлопка, горох, чечевицу, шерсть, железную, марганцевую и хромовую руду, ферросплавы, фенол, фосфаты
[692].
В знак особого внимания к чехословацкой делегации на официальный обед в ее честь явилось все советское руководство – сам Сталин, Молотов, Берия, Микоян, Ворошилов, Маленков, Вознесенский, Косыгин, Булганин, Вышинский и освободитель Праги маршал Конев.
Рано утром 10 июля чехословацкая делегация направила из Москвы в Прагу срочную телеграмму с просьбой аннулировать правительственное решение от 7 июля: «Созовите немедленно всех членов правительства и познакомьте их с содержанием наших переговоров со Сталиным и Молотовым… Считаем необходимым, чтобы вы приняли решение об отзыве нашего представителя из Парижа и сообщили об этом таким образом, чтобы мы получили это официальным путем до четверга (до 11 июля) пополудни. Кроме этого, немедленно телеграфируйте о принятом решении»
[693].
Ситуация в Праге осложнялась еще и тем, что Бенеша 10 июля неожиданно постиг апоплексический удар, и он на несколько недель выбыл из процесса принятия политических решений. Президента посетили вице-премьер Широкий (исполнявший обязанности председателя правительства) и Климентис (замещавший Масарика). Они хотели посоветоваться с Бенешем, но он был без сознания
[694]. Однако когда президент оправился, он сказал, что ввиду такой позиции СССР речи об участии делегации ЧСР в Париже быть не может.
Депутаты ЧНСП собрались на экстренное совещание, чтобы выработать инструкции своим представителям в правительстве. Как отмечал в своих воспоминаниях депутат от ЧНСП Ота Гора (антикоммунист), после оживленных дебатов было единогласно решено отказаться от участия в Парижской конфренции. Союзные отношения с СССР были, по мнению всех депутатов, гораздо важнее некой неопределенной помощи со стороны Запада.
После этого, 10 июля 1947 года кабинет министров ЧСР также принял единогласное решение отказаться от участия в конференции. Однако этому решению предшествовали острые дебаты относительно формулировки причины отказа. Широкий (КПЧ) предлагал сослаться на позицию славянских стран – союзников ЧСР. Однако Зенкл требовал, чтобы было прямо указано на то, что решение принято под давлением Москвы. Коммунисты и Фирлингер это требование категорически отвергли.
В результате правительство согласовало следующий текст коммюнике: «Установлено, что ряд государств отказались принять участие в конференции, в частности все славянские и другие государства Центральной и Юго-Восточной Европы, с которыми Чехословакия находится в тесных экономических и политических связях, основанных на договорных обязательствах. В такой ситуации участие Чехословакии было бы интерпретировано как акт, направленный против дружбы с Советским Союзом и остальными нашими союзниками. Исходя из этого, правительство единогласно приняло решение не принимать участие в указанной конференции»
[695].
Около 20:00 11 июля эту позицию довели до сведения Москвы.
Примечательно, что оба решения (и об участии в Парижской конференции, и об отказе от участия в ней) были приняты в кабинете министров ЧСР единогласно.
Бенеш, в отличие от своих единомышленников из ЧНСП, не сомневался, что союз с СССР гораздо важнее неких туманных посулов со стороны Запада. Понимал президент ЧСР и антикоммунистическую направленность плана Маршалла. В беседе с британским дипломатом Локкартом он сказал: «Условие кредита одно: государство, которое его получает, должно вывести из состава правительства всех министров-коммунистов, в такой стране, как Чехословакия, где равновесие так неустойчиво, это сделать невозможно. Если бы американцы были немного мудрее, они бы поняли, что победить коммунизм можно лишь в том случае, если предоставить кредит таким правительствам, как чехословацкое, где коммунисты хотя и имеют сильные позиции, но в то же время не обладают абсолютным большинством. С этим кредитом Чехословакия продвинулась бы быстро вперед, и через два года коммунисты были бы парализованы»
[696].
