Нового министра иностранных дел ЧСР Вильяма Широкого Бриггс характеризовал как человека высоких моральных принципов, способного выполнять данные иностранным партнерам обещания.
Между тем в тайном процессе по делу «чехословацких филдистов» фигурировали 11 человек (двое из них, включая Власту Веселу, покончили жизнь самоубийством в тюрьме). Павлик был приговорен за шпионаж к пожизненному тюремному заключению, остальным дали длительные сроки лишения свободы.
Арест Клементиса дал Даллесу предвкушение еще более крупного успеха. В феврале – марте 1951 года по Чехословакии поползли слухи о предстоящем аресте Сланского – второго после Готвальда человека в стране.
В апреле 1951 года арестованный Лебл написал на пишущей машинке свои признания на 49 страницах. Потом он неожиданно решил их «дополнить». В новой версии говорилось главное: заговорщики и шпионы в Чехословакии имели поддержку в лице генерального секретаря ЦК КПЧ Рудольфа Сланского.
Сланский был вторым человеком в стране и явным преемником Готвальда, чье здоровье постоянно ухудшалось. Следователь по делу Лебла Когоутек решил поделиться неожиданными показаниями подследственного с советским советником Галкиным. Тот посоветовался с начальством и дал Когоутеку «зеленый свет» на извлечение дальнейших показаний против Сланского. Лебл написал от руки новые показания на 22 страницах, с которых были сняты две копии
[124].
Однако Готвальд отказывался верить компромату на Сланского. Сланский был его правой рукой в партии. Именно благодаря ему КПЧ превратилась в современную, четко отлаженную политическую партию, которая смогла мобилизовать сотни тысяч сторонников для демонстраций в феврале 1948 года, что и решило судьбу страны. Именно Сланский был архитектором февральской победы КПЧ, и Готвальд это очень ценил.
Сталин был с Готвальдом в оценке Сланского полностью согласен, хотя и регулярно получал от советников МГБ СССР в Праге разного рода компромат на последнего, который вытягивали из арестованных. 14 июля 1951 года Сталин направил Готвальду личное послание, в котором призвал осторожно относиться к показаниям, которые арестованные «враги» дают на Сланского
[125]. Сталин писал: «Мы получили компрометирующий материал на товарищей Сланского и Геминдера (заведующий международным отделом ЦК КПЧ – Прим. автора.). Мы считаем, что этот материал недостаточен для того, чтобы выдвигать против них обвинения»
[126].
Вместе с тем Сталин писал, что Сланский допустил «немало ошибок», имея в виду, что он просмотрел назначение на высокие партийные посты таких «врагов», как Шлинг. В этом же письме Сталин предложил заменить главного советника от МГБ СССР Боярского на более «сильного работника». Боярского отозвали, и 26 июля 1951 года Готвальд попросил прислать ему замену как можно скорее.
Что касается компромата на Сланского, Готвальд был со Сталиным полностью солидарен и писал в ответном послании: «Я совершенно с Вами согласен, что на основании имеющегося материала невозможно обвинить упомянутых в нем товарищей, а еще меньше – сделать какие-то выводы. Этот материал вдвойне сомнителен, поскольку заявления исходят от осужденных преступников. Таково было мое впечатление, как только я узнал об этом деле»
[127].
Первый министр госбезопасности ЧСР (министерство все же было создано в мае 1950 года) Ладсилав Копржива вызвал к себе следователей, заслушал их данные по Сланскому, выразил свое недоверие и строго запретил в дальнейшем собирать компромат на генерального секретаря.
Даллес понял, что свалить Сланского трудно, но, наверное, все же возможно, и это стало бы самой крупной удачей операции «Раскол». Готвальд болел, американцы об этом знали, а более сильного и опытного работника, чем Сланский, у компартии Чехословакии не было.
Рудольф Сланский родился в 1901 году в деревне к юго-востоку от Пльзеня в семье богатого еврейского торговца. В стране ходили антисемитские слухи, что настоящая фамилия Сланского Зальцман, что абсолютно не соответствовало действительности. Вопреки желанию отца, который хотел видеть сына в коммерции, Сланский уже в 1921 году вступил в компартию Чехословакии. Партия направила его на работу в Остраву – один из крупнейших центров металлургии и машиностроения. Сланский был вместе с Марией Швермовой и Яном Швермой ярым сторонником большевизации КПЧ, в ходе которой Готвальд стал лидером партии. Однако тогдашний генеральный секретарь ЦК партии Богуслав Илек считал Сланского излишне радикальным и в 1928 году отозвал его из Остравы. Но уже через год в ходе большевизации КПЧ генеральным секретарем стал Готвальд, разделявший взгляды Сланского.
В 30-е годы Сланский публично защищал московские судебные процессы против противников Сталина. Партийная карьера Сланского развивалась успешно, и он возглавил ключевой организационный отдел ЦК, тем самым в его руках оказался весь партийный аппарат. Однако в 1935 году Сланскому досталось от Коминтерна за излишний радикализм, мешавший политике единого антифашистского фронта с прогрессивной буржуазией и социал-демократами, которую провозгласил в том же 1935 году VII конгресс Коммунистического Интернационала. Сланского сняли с поста в ЦК.
После оккупации Чехии и Моравии немцами в 1939 году Сланский, его жена Йозефа и сын Рудольф эмигрировали в Москву. Они жили в отеле «Люкс» и были свидетелями арестов многих иностранных коммунистов в ходе сталинских репрессий.
3 октября 1943 года семья Сланского пережила страшный шок. В этот день Йозефа Сланская (она работала диктором на московском радио) была неожиданно вызвана на службу, хотя у нее должен был быть выходной. Она оставила в парке восьмилетнего Рудольфа вместе с маленькой дочерью Надей, мирно спавшей в своей коляске. Когда она вернулась, детей не было, и только вместе с мужем они смогли обнаружить в парке усталого и заснувшего сына.
Тот рассказал, что после ухода матери на работу к ним подошла какая-то женщина и сказала, что мама, которую увезла «скорая помощь», поручила ей доставить Надю домой. Братик же должен пока подождать в парке. Рудольф-младший не поверил и спросил незнакомку, как зовут его мать, как она выглядит и где работает. Женщина правильно ответила на все вопросы, но Рудольф коляску из рук не отпускал. Тогда таинственная дама просто выхватила девочку из коляски и бросилась бежать.
Рудольф-старший обратился к Сталину, но девочку найти так и не удалось. После этого трагического происшествия характер Сланского сильно изменился. Он стал замкнутым, грубым, подозрительным и раздражительным. Готвальд посоветовал Сланским пережить горе и родить еще одного ребенка.
В 1944 году Сланский и Ян Шверма были направлены в Словакию, где должны были руководить Словацким национальным восстанием. В марте 1945 года Сланский стал генеральным секретарем партии, в то время как Готвальд сосредоточился на работе в правительстве. В народе считали (особенно после февраля 1948 года), что «добрый чех» Готвальд, в отличие от «жестокого еврея» Сланского, является сторонником мягкого ненасильственного пути к социализму. В этих слухах имелась доля правды: Сланский действительно всегда был более жестким и бескомпромиссным политиком, чем Готвальд.
