Из высшего руководства КПЧ весь огонь критики в августе пришелся на Биляка, которого обвиняли в том, что в Чиерне он высказывал отличную от мнения прочих точку зрения и подрывал единство чехословацкой делегации. При этом узнать об этом СМИ могли, конечно же, не из Москвы, а от коллег Биляка по Президиуму ЦК КПЧ.
17 августа «Руде Право» напечатало ответы Биляка на пресс-конференции по телевидению и радио днем раньше. Ему задавали вопросы, которые сделали бы честь святой инквизиции. Биляк тем не менее мужественно защищал советскую сторону на переговорах в Чиерне: «Слухи о том, что советская сторона поддерживает те силы, которые хотят возврата к доянварским временам, – неправда. Я участвовал в переговорах в Дрездене, Москве, Чиерне и Братиславе… Нигде они не упрекали нас в том, что произошло в январе, и не навязывали нам путь, который не отвечал бы нашим условиям. В январе в Москве товарища Дубчека приняли с чрезвычайной сердечностью».
Когда Биляка спросили, были ли на переговорах в Чиерне разные точки зрения у участников чехословацкой делегации или «она выступала едино, сознавая тот мандат, который она получила от коммунистов и от всего народа», он логично ответил, что сам вопрос задан в старом духе, ведь «механическое единство» теперь, вроде бы, как раз критикуется.
Собственную позицию в Чиерне Биляк скрывать не стал: «Я хотел избежать ухудшения отношений между КПЧ и КПСС. Союз с СССР – это гарантия нашего суверенитета… Множатся высказывания, что я якобы должен был торпедировать позицию товарища Дубчека на тех переговорах. Это злобные наветы, тактика, направленная на то, чтобы поссорить нас и искусственно вызвать впечатление недоверия и отсутствия единства (в руководстве КПЧ). Поэтому я не считаю нужным еще раз объяснять свое искреннее отношение к товарищу Дубчеку, в прошлом или настоящем…».
Но журналисты не унимались и теперь обвинили Биляка уже в том, что в Словакии «демократизация» по темпам отстает от Чехии. Но Биляк и здесь не стал каяться, а ответил, что пока не знает критериев «прогрессивности» и «консервативности». Тем более что Президиум ЦК КПЧ еще ни разу не выражал мнения о каком-либо «отставании» Словакии.
«…В январе мы обещали товарищу Дубчеку, что будем работать так, чтобы Словакия не доставляла ему лишних забот. До сего дня мы ведем свою работу в духе этого обязательства, товарищ Дубчек наверняка приедет на наш съезд и скажет, выполнили ли мы это обещание»
[817].
Говоря с симпатией о Дубчеке, лидер «здоровых сил» Биляк отнюдь не кривил душой. Он был убежден, что на самом деле на одних с ним позициях, но боится популяных среди СМИ Кригеля, Цисаржа и Смрковского. Однако в решающий момент (а Биляк знал о готовящемся вводе войск стран ОВД от Брежнева) Дубчек будет вместе со здоровыми силами. Так же считали и в Москве. Но ни Биляк, ни Брежнев не учли того, что после Чиерны и Братиславы опьяненный «народной поддержкой» Дубчек стал другим и окончательно перешел на позиции «либералов».
Конечно, было гораздо выгоднее представать в СМИ «героем защиты национального суверенитета», чем «марионеткой Москвы» (хотя СССР все еще был «братским», по официальной терминологии). Но Биляк был готов к тому, чтобы отстаивать свою точку зрения публично и принципиально, за что его и начали травить «прогрессивные» СМИ, так же как Народную милицию или 99 рабочих с «Авто-Праги».
Тактику подстрекателей довольно умело разоблачил в статье в «Руде Право» под названием «Когда, где, кто и как, или Как создается общественное мнение» Иржи Бенда. В статье говорилось: «У меня в последнее время сложилось неприятное ощущение, что вокруг некоторых функционеров стягивается пока невидимая петля моральной и общественно-политической ликвидации. Были времена, когда хотя бы в некоторых случаях такое тихое моральное окружение предвосхищало следующую за ним физическую ликвидацию или исключение человека из общества. Надеюсь, что сейчас это уже невозможно, но мне претит уже и эта первая ступень, эта целенаправленная и постепенная моральная ликвидация». Технология этого морального террора, согласно Бенде, была следующей:
«Когда – с марта (1968 года) по настоящий день.
Где – в печати, на телевидении, по радио, на улице, на тротуаре, в офисе.
Кто – разные редакторы и специалисты с высшим образованием (то есть речь шла о творцах „моральной ликвидации“ – Прим. автора.).
Как – оскорблениями… доказательством в виде невысказанных мыслей и непроявившихся настроений или простым перечислением в ряду „скомпрометированных“ имен без всякого обоснования… или и без других имен…»
[818].
Пока в ЧССР в августе 1968 года шла травля всех «консерваторов», популярность Дубчека, наоборот, приобретала голливудские масштабы. В Пльзени открылся первый в стране «Дубчек-клуб», объединивший молодых фанатов первого секретаря ЦК КПЧ.
На 13 августа было намечено заседание Президиума ЦК КПЧ, на котором Дубчек обещал Брежневу поставить кадровые вопросы и добиться созыва пленума ЦК. Брежнев решил прямо в этот же день позвонить Дубчеку, чтобы тот уже не смог потом опять сослаться на какие-то препятствия. Так как советскому лидеру было ясно, что Дубчек вновь может попытаться скрыть сам факт разговора, Брежнев попросил, чтобы беседа велась в присутствии Черника и Биляка. Но Дубчек вывел с собой из зала заседания президиума Смрковского, и весь разговор шел в его присутствии, о чем Брежнев и не подозревал. При этом оставшимся в зале членам президиума Дубчек соврал, что идет на беседу с советским послом.
Брежнев начал с того
[819], что пожаловался на продолжавшуюся в нарушение договоренностей в Чиерне антисоветскую кампанию в чехословацкой прессе. На это Дубчек опять ответил, что за два-три дня проблему не решить.
«Брежнев:…Конечно, если дальше продолжать политику невмешательства в это дело со стороны руководства КПЧ и правительства, то эти процессы будут продолжаться, их нельзя остановить политикой невмешательства. Тут нужны конкретные меры. Ведь мы конкретно договорились в отношении роли Пеликана в этом деле и о том, что Пеликана необходимо убрать.
Дубчек: Леонид Ильич, мы этим вопросом занимались и занимаемся… Насколько мне известно, за последнее время не было никаких выпадов против КПСС, Советского Союза, против социалистических стран.
Брежнев: Как же не было, когда буквально все газеты: „Литерарни листы“, „Млада фонта“, „Репортер“, „Праце“ изо дня в день публикуют антисоветские антипартийные статьи.
Дубчек: Это было до Братиславы. После Братиславы этого не было.
Брежнев: Как же до Братиславы, когда 8 августа „Литерарни листы“ поместила статью „От Варшавы до Братиславы“. Это матерый враждебный выпад против КПСС СССР и против братских социалистических стран…»
