К тому же Дубчек ясно дал понять: все, кто за «варшавское письмо», не только «консерваторы», но еще и раскольники: «В нынешней ситуации мы не можем исключать, что консервативные сектантские силы попытаются использовать письмо пяти партий для того, чтобы вызвать раскол в партии…»
[744].
В «Точке зрения Президиума ЦК КПЧ» говорилось, что ряд содержавшихся в «варшавском письме» опасений чехословацкие коммунисты разделяют, как и было отмечено на майском пленуме ЦК КПЧ
[745]. Однако причины нынешней сложной ситуации Президиум ЦК КПЧ видит не в наступлении антисоциалистических сил, а в тех ошибках, которые партия совершила до января 1968 года. В целом в стране развивается «здоровая социалистическая активность» масс, в которой иногда есть и проявления экстремизма. Однако опасность представляет и активность «догматически-сектантских сил, связанных с ошибочной политикой периода до январского пленума ЦК КПЧ». Естественно, что эти разногласия наблюдаются не только в обществе, но и в партии, которая пытается достичь внутреннего единства на основе Программы действий.
Если в ЧССР действительно возникнет угроза социализму, то КПЧ использует все силы для ее предотвращения.
В «Точке зрения» выражалось понимание обеспокоенности социалистических стран, но одновременно утверждалось: «Мы не видим реальных доводов, которые бы оправдывали утверждения, характеризующие нынешнюю ситуацию как контрреволюционную, утверждения, что существует непосредственная угроза основам социалистического строя, или утверждения, что в Чехословакии подготовлена смена ориентации нашей социалистической внешней политики, что существует реальная угроза отторжения нашей страны от социалистического содружества. Наше союзничество и дружба с СССР глубоко укоренились в нашем общественном строе, в исторических традициях и опыте наших народов, в их мышлении и чувствах. Освобождение от нацистской оккупации и вступление на дорогу новой жизни прочно соединено в сознании нашего народа с исторической победой СССР во Второй мировой войне, с почетом к героям, отдавшим свою жизнь в этой борьбе»
[746].
Выражалось удивление, что в «варшавском письме» шла речь о каких-то выпадах против социалистической внешней политики ЧССР. Если Чехословакия и предприняла в последнее время ряд шагов по нормализации отношений с ФРГ, это не направлено против ГДР. К тому же другие социалистические страны уже полностью нормализовали свои связи с Бонном. Штабные учения «Шумава», говорилось в «Точке зрения», стали еще одним проявлением верности ЧССР своему союзническому долгу. «Наш народ и военнослужащие дружески приветствовали советские и другие союзнические войска на земле ЧССР… Неясности и некоторые вопросы у нашей общественности возникли только тогда, когда постоянно стали возникать изменения в дате вывода союзнических войск с территории ЧССР по окончании учений».
«Мы согласны, что одной из первоочередных задач партии является противодействие деятельности правых и антисоциалистических сил. Наша партия выработала в этом отношении свою политическую тактику на майском пленуме ЦК и в соответствии с ней решает эту задачу. Этот подход основывается на ряде мер, которые могут привести к успеху лишь тогда, когда у нас будут условия, чтобы мы их постепенно – в течение нескольких месяцев – смогли решить».
В этом пассаже ясно проглядывает тактика Дубчека: выиграть время до чрезвычайного съезда. Иначе неясно, почему, например, для установления контроля над СМИ нужно было несколько месяцев. Ведь все СМИ возглавлялись членами КПЧ, и партия могла сменить главных редакторов за один день, если бы только этого захотела. А именно этого в основном и требовали компартии стран ОВД.
«Условием успеха мы считаем то, чтобы реализация Программы действия и подготовка съезда партии не были поставлены под угрозу каким-либо ошибочным шагом, который вызвал бы политически-властный конфликт в нашей стране». А такой шаг могут сделать как правые, так и догматические силы.
Президиум ЦК КПЧ определил несколько этапов реализации политической линии партии.
Прежде всего, нужно было «последовательно отделить партию как единое целое от деформаций прошлого». Но тут же говорилось, что за деформации отвечает не вся партия, а люди из «старого руководства», хотя сам Дубчек тоже входил в руководство партии при Новотном.
Затем предполагалось подготовить и созвать XIV чрезвычайный съезд, который наметит новую линию партии и выберет новый состав ЦК, который «имел бы авторитет и пользовался бы полным доверием в партии и в целом в обществе». Из этого тезиса следовало, что нынешний ЦК КПЧ, который одобрил ту же самую «Точку зрения Президиума ЦК КПЧ», этим доверием не пользуется.
После съезда нужно было «наступательно» решать следующие задачи – «строить новую политическую систему, основанную на социалистической платформе Национального фронта и общественном самоуправлении, решать вопросы федеративного устройства, выборов государственных представительских органов (федеральных, национальных и местных) и подготовки новой конституции».
Далее говорилось, что на чрезвычайных конференциях избраны делегаты на съезд КПЧ, которые не представляют обе экстремистские тенденции (то есть правых и «догматиков»), а напротив, относятся к «здоровому, прогрессивному» ядру партии.
По главному вопросу расхождений с компартиями стран ОВД – антисоциалистическим нападкам в чехословацких СМИ – в «Точке зрения» признавалось, что эти выпады имеют место. Но решать этот вопрос надо на «долговременной» основе без применения «старых административных» методов. «Президиум ЦК КПЧ, правительство и Национальный фронт однозначно отвергли призывы заявления „Две тысячи слов“, которые призывают к анархистским действиям, к нарушению конституционного характера нашей политической реформы». Признавалась и «травля» (правда, как справа, так и слева) «отдельных» государственных и общественных деятелей, в том числе членов нового руководства КПЧ. Но секретариат ЦК КПЧ и «ведущие» товарищи, дескать, решительно выступали против таких случаев. Интересно, почему против травли выступал, судя по «Точке зрения», именно секретариат ЦК (где преобладали «здоровые силы»), а не Президиум ЦК как де-факто высший орган партии?
Признавалось также, что травля стала возможной вследствие отмены цензуры СМИ.
Однако главный вывод в «Точке зрения» был прямо противоположен «варшавскому письму»: «Но если мы зададим вопрос, правильно ли оценивать подобные явления как гибель руководящей роли КПЧ перед лицом наступления реакционных, контрреволюционных сил, – то придем к выводу, что ни в коем случае. Ибо это только часть нашей нынешней политической действительности. Но есть и другая, по нашему мнению, решающая часть этой действительности: рост авторитета новой демократической политики партии в глазах самых широких слоев трудящихся, рост активности большинства населения. В поддержку ликвидации цензуры, свободы слова выступает подавляющее большинство граждан из всех классов и слоев нашего общества. КПЧ стремится доказать, что может вести за собой и руководить иными методами, чем осужденными полицейско-бюрократическими, прежде всего силой своих марксистско-ленинских идей, своей программы, своей правильной и поддерживаемой всем народом политики»
[747].
