В какой-то степени «реформаторам» повезло: чтобы избежать гиперинфляции, было необходимо резко поднимать розничные цены, но ввод войск стран Варшавского договора в ЧССР в августе 1968 года отвлек население от экономических проблем.
Тем не менее цены в 1968 году и так росли, и это вызывало недовольство граждан. Например, двухдверный шкаф для одежды стоил в 1966 году 1030 крон, а в 1968-м – 1360 крон
[654]. В апреле 1968 года на 15 % (на некоторых направлениях и до 32 %) повысили цены на авиабилеты для внутренних рейсов. Летом 1968 года сельскохозяйственные кооперативы забили тревогу: цены на комбикорм выросли, а цены на мясо пока еще относились к категории «связанных». Поэтому кооперативы стали нести финансовые потери.
По-прежнему неудовлетворительно обстояло дело в сфере услуг. Если в Швеции одна ремонтная слесарная мастерская приходилась на 509 человек, в ГДР – на 1500, то в ЧССР – на 4000.
Ремонт стал в 1968 году особенно важным для жителей Чехословакии потому, что отпущенные на свободу предприятия-монополисты резко снизили качество своей продукции.
Помимо роста зарплаты правительство реформаторов не скупилось и на социальные подарки иного рода, которые тоже обходились бюджету, что называется, в копеечку. Была сокращена продолжительность рабочей недели (до пяти дней в неделю), повышена заработная плата за работу в выходные и сверхурочно, увеличились пособия на детей и пенсии.
В проекте бюджета на 1969 год предполагалось увеличить расходы на образование на 12 %, на здравоохранение – на 8,7 %, на социальное обеспечение – на 19,9 %, на медицинское страхование – на 22,1 %.
Однако все эти прожекты были на бумаге, а пока в здравоохранении и образовании уже начало ощущаться рекомендованное реформаторами сокращение государственных расходов на «непроизводственные сферы». Но жаловаться на всесильных теперь «экономических гуру» группы Шика (ставшего вице-премьером) было опасно. Поэтому когда журналисты спросили министра здравоохранения Влчека о причинах все более явно появлявшегося отставания здравоохранения от потребностей людей, тот, как робот, списал все на «деформации прошлого» и «недостаточную демократизацию» (!) в здравоохранении. Тут уж изумились и журналисты. Они потребовали объяснить, почему на медицинское обслуживание стали направлять меньше денег. Министр не стал скрывать, что если в 1950-1955 годах (при «сталинизме») на здравоохранение выделялось 1,23 % всех госрасходов, то уже в 1961-1965 годах (когда постепенно начиналась реформа Шика) – 0,93 %, и в 1968-м тенденция к снижению доли здравоохранения в бюджетных расходах проявлялась еще сильнее
[655]. Стоит отметить, что 21,2 % всех объектов системы здравоохранения в стране было построено в XIX веке, а еще 36 % было старше 50 лет (их возвели во времена Австро-Венгрии). На 100 тысяч больничных коек в США приходилось 185 медработников, в СССР – 100, в Швеции – 112, в Чехословакии – 56. Каждый год в стране не хватало в здравоохранении 15 тысяч работников, особенно недоставало медсестер
[656].
Своему коллеге вторил министр образования Кадлец. Политика экономии на социальных нуждах привела в 1968 году к тому, что 125 школ в Чехии находилось в аварийном состоянии. В Праге в среднем в каждом классе было по 40 учеников, а 60 % школьных зданий были построены до 1928 года. Кадлец прямо сказал, что с теми расходами, которые правительство запланировало на образование в 1968-1970 годах (2,45 млрд крон) не удастся даже ликвидировать аварийное состояние школ. В 1968-м финансовые вложения государства в образование составляли лишь 70 % от уровня 1961 года
[657].
Но что могли сказать Влчек и Кадлец, если Шик делал установку на достижение любыми путями в ближайшем будущем бездефицитного бюджета? Это рассматривалось как важнейшее средство борьбы с инфляцией, которую сам же Шик и развязал, освободив цены предприятиям. Теперь же получалось, что бороться с инфляцией надо было за счет снижения расходов на образование и здравоохранение.
Однако падение жизненного уровня населения в результате отпуска цен приняло такие масштабы, что уже в марте 1968 года этим занялась специально созданная при ЦК КПЧ комиссия по вопросам жизненного уровня во главе с председателем Любомиром Штроугалом (после ввода войск ОВД стал премьер-министром ЧССР). Вопреки сопротивлению Шика (тогда еще не входившего в правительство), было принято решение задним числом повысить пенсии с 1 января 1968 года на 8 %, увеличить декретный отпуск и пособия на детей, а также по временной нетрудоспособности
[658].
Некоторые меры ввели в действие уже с 1 июля 1968 года.
Выплаты по больничным листам установили в размере 50 % от зарплаты (если человек работал на предприятии менее года), 60 % (стаж до пяти лет) и 70 % (свыше 10 лет). Но при этом в любом случае выплаты не могли превышать 100 крон в день при шестидневной рабочей неделе и 120 крон – при пятидневной.
Единовременная выплата при рождении ребенка устанавливалась в размере 1000 крон, в декретном отпуске (он составил теперь 26 недель, а для одиноких матерей – 35) платили как на больничном. Ежемесячные пособия на детей равнялись: на одного ребенка – 90 крон, на двоих – 330, на троих – 680, на четверых – 1030 крон. На каждого последующего ребенка добавляли по 240 крон.
Состояние чехословацкой экономики к середине 1968 года очень хорошо характеризуется заголовком статьи сотрудника Института экономики Академии наук ЧССР Отакара Турека «Выйдет ли экономическая политика из заколдованного круга?»
[659].
Автор, радикальный «реформатор», фактически признавал фикцию «третьего пути» или «социалистической рыночной экономии». По его мнению, реформа замедлилась, потому что наткнулась на социальные границы существующего общественного строя. «Один заколдованный круг» (а их, по Туреку, было несколько) состоял в следующем. Надо отменить монополию внешней торговли, разрешить предприятиям торговать с заграницей и обеспечить для этого конвертируемость кроны. Это подорвет целые отрасли «неэффективной» чехословацкой промышленности, но если не открыть страну для иностранной конкуренции, она так и останется неэффективной. Все это образует «заколдованный круг».
Другой «круг» был еще опаснее. С одной стороны, логика реформ требовала предоставить предприятиям полную свободу в определении цен. Но в условиях их монополизма это вело к инфляции. Здесь Турек предлагал обеспечить всех граждан валютой и разрешить им покупать товары прямо за границей. Проблема заключалась в том, что валюты не было, – ее успешно растратили за годы реформы.
Рецепт Турека был типичен для всех «реформаторов» типа Шика – политическим и неконкретным: он предлагал «привести в действие демократические силы общества». Панацея виделась в повторении югославкой ошибки – создании выборных органов управления на предприятиях. Чем эти «советы трудящихся» могли помочь в ликвидации, например технологической отсталости того или иного предприятия, непонятно.
