Следует отметить, что не все высокие армейские руководители придерживались мнения о преимуществах МиГ-15. Так, командующий истребительной авиацией ПВО генерал-лейтенант авиации Е.Я. Савицкий, выезжавший в части 64-го истребительного авиационного корпуса (ИАК), воевавшего в Корее, по итогам этих поездок неоднократно высказывал первым лицам страны свою тревогу по поводу состояния и перспектив развития авиации ПВО. Минимум дважды – в феврале 1952-го и в апреле 1953-го – он обращался в Совет министров с письмами, в которых, на основе анализа опыта частей истребительной авиации, входивших в состав 64-го ИАК, ставил вопрос о том, что самолеты типа МиГ-15 не могут вести эффективной борьбы с истребителями F-80 и F-86 на малых и средних высотах и уступают F-86A и F-86E в маневренных свойствах на малых и средних высотах. Он предлагал создать в СССР специальный истребитель для средних и малых высот, более эффективный, чем существующий МиГ-15
[475].
В мае 1952 г. с письмом на имя И.В. Сталина обратился В.В. Кондратьев, сотрудник ЦАГИ, предложивший «строить самолет Ф-86А «Сейбр» в серийном производстве, сохранив полное сходство его с оригиналом», а в дальнейшем – «критически осваивать методы американской школы путем его модификации». Это предложение он мотивировал соображениями о лучших маневренных качествах «Сейбра» по сравнению с МиГ-15бис, а в конце письма делал «скромное» предложение – использовать себя в качестве главного конструктора
[476].
Результатом этого предложения стало решение И.В. Сталина: «Для копирования «Сейбра» организовать специальное ОКБ-1, главным конструктором которого назначить Кондратьева». Постановление Совета министров СССР за № 2804 – 1057, озаглавленное «О самолете Ф-86А «Сейбр», вышло 18 июня 1952 г. Суть его сводилась к тому, чтобы на заводе № 1 в Куйбышеве организовать опытно-конструкторское бюро для (прямо по Кондратьеву) копирования, постройки и дальнейшего развития самолета Ф-86А, а главным конструктором этого ОКБ-1 назначался В.В. Кондратьев. Срок определили очень жесткий: ровно через год, то есть в июне 1953 г., самолет должен быть передан на летные испытания
[477]. О дальнейшей истории ОКБ-1 рассказал в своих воспоминаниях авиаконструктор Е.Г. Адлер
[478].
Независимо от печального исхода этой затеи с копированием F-86 сам факт решения И.В. Сталина можно считать результатом неудовлетворенности вождя положением в истребительной авиации страны. При этом следует учитывать еще один факт. МиГ-15, обладая превосходством в скорости, расправлялся со сравнительно тихоходными американскими В-29. Однако уже первое поколение реактивных бомбардировщиков лишило истребителей этого преимущества. Как рассказывал ветеран Дальней авиации Г.П. Рощин, на учениях МиГ-15 не догоняли реактивные Ту-16
[479].
Существовал еще один фактор, порожденный «холодной войной», который влиял на развитие отечественной истребительной авиации, – воздушная разведка, которая нарастающими темпами велась против Советского Союза странами НАТО в послевоенные годы
[480]. Во второй половине 40-х годов к основным направлениям деятельности воздушной разведки НАТО относились:
– РАЗВЕДКА РАДИОЛОКАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ.
Самолеты-разведчики в этом случае совершали полеты в основном в дневное время на средних и больших высотах вдоль советских границ и на некотором удалении, поскольку аппаратура позволяла выполнять эти задачи со значительных расстояний. Нарушений воздушного пространства обычно не наблюдалось.
– РАЗВЕДКА ВОЕННО-МОРСКИХ БАЗ И КОРАБЛЕЙ В МОРЕ.
Для выполнения этой задачи самолеты-разведчики вынуждены были приближаться к нашим берегам, зачастую используя условия плохой видимости, и нарушать границу, как правило, на небольшую глубину Наиболее характерными такие нарушения были на Дальнем Востоке, особенно участившиеся с началом войны в Корее. Против таких нарушителей наши истребители действовали довольно успешно, периодически их сбивая.
Кроме того, техника и персонал разведывательных авиаподразделений привлекались для заброски шпионов и диверсантов и грузов для них
[481].
Однако эти задачи носили преимущественно тактический характер. Такие масштабы вскоре перестали удовлетворять американское руководство. Во-первых, ядерный запас США быстро рос, и для составления очередных планов нападения на СССР нужно было намечать новые цели для ядерных ударов. Во-вторых, сам Советский Союз преподнес неприятный сюрприз – в 1949 году испытал атомную бомбу и американцы поняли, что их представления об отсталости СССР далеки от реальности. В-третьих, в 1950 году началась война в Корее, грозящая перерасти в непосредственное военное столкновение США и СССР. Естественно, американское руководство стало нуждаться в получении гораздо более обширных данных о военном и промышленном потенциале СССР. Требовалось проникновение в глубь страны, что было связано с большим риском. Однако другого пути не было – и наряду с тактической, началась и стратегическая воздушная разведка против Советского Союза.
К этому времени самолетами для решения задач стратегической разведки располагали только США и Великобритания, имевшие реактивные разведчики на базе бомбардировщиков: английские «Канберры»
[482] и их американский аналог RB-57, а также дальний RB-47
[483], со скоростью от 750 до 900 км/ч, потолком 13 км (RB-47) и 15 км («Канберра») и приличной дальностью полета. Именно эти типы и были первоначально задействованы
[484].
В начале 1950-х годов на вооружении советских ВВС и истребительной авиации ПВО страны находились обычные фронтовые истребители МиГ-15бис и МиГ-17, имевшие максимальную скорость на высотах свыше 10 000 м порядка 1000 км/ч и потолок 15 500 м. Кроме этого, имелось некоторое количество МиГ-17Ф с форсированным двигателем, потолок которых достигал 16 500 м. Однако все они не имели оборудования для поиска цели и применения вооружения ночью и в условиях плохой видимости, что сильно ограничивало их эффективность. Всепогодные МиГ-17П, оснащенные первым отечественным серийным радиолокационным прицелом РП-1 («Изумруд»), начали поступать в части только в конце 1953 года, а двухместный всепогодный перехватчик Як-25, оснащенный более совершенным прицелом РП-6 («Сокол») еще позже – с 1955 года. Все типы истребителей имели стрелково-пушечное вооружение калибром от 2 3 до 37 мм.
