И вот, вернувшись в Лилонгве, он теперь сидел дома за машинкой и думал до обеда закончить свой репортаж. Ему казалось, что все получается у него сухо и бесцветно, и все оттого, что он боялся написать лишнее. В то же время он считая, что должен написать обо всем, что узнал. Начиналось у него так: «Нападение на деревню Итете, где проживали представители племени нвангела, было совершено на рассвете группой „молодых воинов“, как они себя называли, из соседнего племени мби. Они были вооружены старыми ружьями, ножами-мачете и копьями. Стреляя из своих ружей в воздух, они ворвались в дом местного вождя, вывели его на улицу и тут же обезглавили. После того как деревня пробудилась в панике, молодые убийцы, среди которых узнали нескольких учеников-старшеклассников из соседней школы, устроили настоящую охоту за наиболее видными людьми этого большого селения. В одном доме было убито пять человек, включая двух детей; я видел их разбрызганную по стенам кровь. Начальник уезда подтвердил гибель 32-х человек. Эта кровавая акция была, видимо, местью за убийство две недели назад традиционного правителя племени мби в деревне, где в основном проживали представители этого племени. Среди более чем сотни убитых оказались и люди из других племен, убитые по ошибке. Все убийцы были из племени нвангела. Этот порочный круг насилия разорвать пока не удается, но в уезд стянуты крупные полицейские силы, ведутся поиски и аресты подозреваемых».
Мфумо убрал пальцы с клавишей машинки и посмотрел в окно, не зная, что писать дальше. За окном служанка домохозяйки развешивала на кустах выстиранную одежду. Мысли у Мфумо метались в голове, как летучие мыши в пещере, куда кто-то вошел с факелом. Известно, что у всего есть своя причина. Здесь иногда говорят: никто не бегает среди колючего кустарника просто так. Либо он гонится за змеей, либо змея за ним. Одна из причин кровавой драмы была очевидна, и пальцы Мфумо вновь проворно забегали по клавишам: «То, что вызвало кровавые столкновения в Ндендве, следует искать в давнишней борьбе между теми, кто считает себя коренными жителями, и теми, кого они считают пришлыми. Вот что мне сказал староста соседней с Итете деревни: „Мы уже не в силах выносить этих мби. Когда я был еще ребенком, в нашей деревне их не было ни одного. А теперь они говорят, что это их земля“».
Мфумо снова посмотрел в окно, словно ждал оттуда подсказки, которая позволила бы ему указать на способ разрешения всех этих разногласий. Он знал, что в Африке всегда жила межплеменная рознь, которая часто сопровождалась кровопролитием. В колониальное время побаивались сразу пускать в ход копья для выяснения межплеменных отношений, потому что обычно посылалась военная экспедиция, и нигерийские стрелки, которых здесь постоянно держали, огнем пулеметов рассеивали обе враждующие стороны, а иногда сжигали их деревни, уничтожали посевы, а вождей племен увозили в наручниках. Память о такой экспедиции жила иногда на протяжении целого поколения, и этого было достаточно для сохранения мира. После независимости все подобные распри вспыхнули с прежней силой. Новые правители сами иногда были связаны с враждующими племенами и не могли быть беспристрастными. А чаще они были больше заняты борьбой за власть в стране и ее последующим удержанием как можно дольше, чем наведением порядка в той или иной провинции, где снова лилась кровь.
То, о чем мировая печать писала как о «межэтнических конфликтах», Мфумо хорошо знал, как и о том, что эти самые конфликты далеко не редкость и в тех странах, где живут белые люди, принесшие в Африку цивилизацию и прогресс. Он не раз читал о том, что происходило в бывшей Югославии и в бывшем Советском Союзе, и, конечно, в библейской «земле обетованной». Некоторые факты даже напрашивались для сравнения с тем, о чем он теперь писал. Так, албанцы, выходцы из соседней страны, постепенно увеличивали свое присутствие в области Косово, вытесняя местное сербское население. Израильтяне на том основании, что они явились сюда востребовать свои земли после тысячелетнего отсутствия теснили палестинцев. Все это говорило о том, что белые люди не намного умнее черных, если ведут себя, как тутси и хуту в Руанде или эти самые нвангеле и мби, о которых он завтра он должен дать материал в газету.
Когда Мфумо в очередной раз глянул на окно, его сердце почему-то екнуло, хотя прямой угрозы себе он пока ни в чем не усмотрел. Он лишь увидел, что во дворе остановился ничем не приметный и запыленный автомобиль, и из него вышли двое. Они были одеты так, что ничто не бросалось в глаза, и сама одежда была, словно у братьев-близнецов. Почти одинаковые рубашки с короткими рукавами, брюки цвета сырого бетона и еще темные очки. Мфумо сразу с тревожным неудовольствием решил, что эта неприятная с самого начала парочка направится к нему. И не удивился, услышав вкрадчивый стук в дверь. Вместе с их темными очками этот стук говорил о том, что они не намерены были афишировать свое появление и присутствие.
— Мистер Мутеми, у нас мало времени, поэтому наш разговор пойдет только о главном.
Поздоровались они не по-африкански кратко, здесь же принято долго справляться о здоровье и положении дел. Видимо, они и в самом деле спешили. В доме они сняли очки, которые делали их еще более похожими друг на друга, и теперь этого сходства немного поубавилось. Говорил тот, кто был, кажется, постарше и у кого был блестящий шрам под глазом. У обоих были нездешние лица, более темная кожа, чем у тех, кто живет на правом берегу Мфолонго, и небольшие глубоко посаженные глаза. Мфумо отметил, что похожие на этих двоих живут на северном побережье озера Кигве. В прошлом воинственные племена, из числа которых англичане когда-то любили вербовать мужчин для службы в армии и полиции. Мфумо мало сомневался в том, что оба они армейские офицеры. Даже сержанты редко говорят по-английски.
— Наш разговор должен остаться тайной, — сказал другой, с подчеркнутой значительностью оглянувшись на дверь, блеснув при этом белками глаз.
— Молчание — тоже речь, — ответил на это Мфумо пословицей. — У меня, знаете, тоже мало времени, и ко мне должен явиться рассыльный за материалом для газеты.
Пришельцы чуть заметно переглянулись. Видимо, им не хотелось встречаться с кем бы то ни было.
— Ладно, — сказал тот, кто был со шрамом. — В жизни часто приходится за кем-то гнаться и от кого-то прятаться. Лев преследует зебру, а в это время его ждет в кустах охотник.
И перейдя на лулими, сказал с неуклюжей, даже грубоватой прямотой:
— Мфумо, мы все о тебе знаем, и нам нужно, чтобы ты нам помог в нашем деле. Кто мы, ты должен уже догадаться. Ты будешь писать для нас, и мы тебя сделаем большим человеком.
Второй сказал на английском и слегка усмехнувшись, что пост министра информации его уже ожидает. Они давно наблюдают за ним, знают, о чем и как он пишет, и также о том, что власти его не жалуют.
Мфумо теперь не сомневался, с кем имеет дело, и с насмешливой уклончивостью заметил:
— Я не слышал, чтобы министр информации собирался покинуть свой пост. А разве надевают шапку на колено, если есть для этого голова? Так у нас говорят в таких случаях.
— Будет создано новое правительство. Страну ждут неслыханные перемены.
