Среди слушателей поднялась рука. Канробер повёл подбородком:
– Говорите, полковник.
– Мой генерал, думаю, перед штурмом надлежит прекратить всякую деятельность наших стрелков. Иначе есть риск, что мы спугнём дичь.
– ЭТУ дичь вы не спугнете. Храбрость Нахимова известна всем. Впрочем… соответствующий приказ я отдам. На всякий случай.
Тифор сдержал слово. Заказ выполнили чуть ли не мгновенно, то есть на следующий день. Мало того: амулеты связи были доставлены с запасом. В сумме прибыло семь штук. Видимо, готовые изделия уже имелись. К ним приложили два листа пояснений – на маэрском, конечно, но как раз это офицеров «Морского дракона» не смутило. Перевод был сделан в течение часа. К некоторому удивлению русских моряков, инструкция содержала с полтора десятка наиболее употребительных фраз. Тут же указывалось, что использование этих фраз позволит понять собеседника, даже если качество связи будет не самым высоким.
Капитан-лейтенант Руднев готовил свой корабль к бою и походу. Соответствующий приказ Нахимова уже поступил. То, что командовать отрядом назначили Семакова, всеми офицерами было встречено с пониманием.
Устройство, которое принёс мичман Шёберг, вполне заслуживало удивления. Это была серебряная пластинка с вделанным довольно крупным (с ноготь большого пальца) мутноватым кристаллом чуть розового оттенка и ещё двумя бесцветными, один из которых был размером со спичечную головку, а второй – чуть меньше розоватого.
Шёберг вкратце объяснил назначение пластинки и отдал исписанный лист бумаги. С его содержанием мичман вежливо, но с некоторой настойчивостью порекомендовал ознакомиться.
Разумеется, все без исключения офицеры «Херсонеса» пожелали опробовать новинку. Однако Шёберг выказал чуть ли не напускную осторожность:
– Господа, убедительно прошу иметь в виду: долговечность этого механизма не настолько велика, как вы думаете. Мы сей же час попробуем связаться с «Морским драконом». – Мичман умолчал, что капитан второго ранга уже ждёт вызова. – Но лишь на короткое время. Господин магистр называет это «проверка связи». Вы позволите? – Шёберг взял в руку пластинку, решительно нажал непонятную букву в правой части пластинки. – При нажатии этой буквы происходит вызов. – На пластинке сначала замигал, а потом загорелся ровным светом зелёный огонёк. – Вот, нас готовы услышать. А сюда нажимать – чтобы говорить… – Мичман нажал другую букву. Голос Шёберга изменился: теперь он стал звучать громко и нарочито отчётливо: – Говорит «Херсонес», говорит «Херсонес». Проверка связи. Вызываю «Морского дракона». Как слышно?
Из пластинки вдруг прозвучал чуть искажённый, но всё же узнаваемый голос капитана второго ранга:
– Говорит «Морской дракон». Слышу вас хорошо, Иван Андреевич. Передайте механизм Ивану Григорьевичу.
– Слушаюсь.
Руднев взял пластинку с некоторой опаской.
– Говорит Руднев. Вы меня правда хорошо слышите, Владимир Николаевич?
– Слышу отлично. Связь проверена. Отключайте аппарат, Иван Григорьевич.
Шёберг мгновенно увидел некоторую растерянность Руднева и тихо подсказал:
– Нажать вот сюда. – И продолжил гораздо громче: – Сверх того Владимир Николаевич просил передать: поскольку вам, Иван Григорьевич, командовать в бою, вы должны первым изучить сию бумагу с описанием. Разумеется, после вас то же должны сделать и все господа офицеры.
Эти слова также были встречены полным пониманием.
Обучение Дарьи несколько отличалось от того, что девушка ожидала.
– Я не буду учить вас, как очищать рану, перевязывать и тому подобному, вы это и так знаете. А вот чего вы не знаете. – Госпожа магистр извлекла тонкий браслет из жёлтой меди. В него был вделан очень мелкий незврачный камешек. – Это бронза, – объяснила Марья Захаровна, – серебро или золото были бы лучше, но такое вам носить не следует. Вот этот кристалл очень важный. Если он засветится красным, такой раненый не для меня. В этом случае надлежит делать вот что…
Дарья прямо впивалась глазами в наставницу. Писать она не умела и целиком полагалась на память.
– Далее: допустим, огонёк не горит. Тогда этот человек уже ко мне пойдёт. Главное, чтобы раненый или контуженный доехал до госпиталя живым. – Госпожа доктор приостановилась. Даше показалось, что она раздумывает: то ли говорить, то ли промолчать. Но через небольшое время наставница тряхнула головой, будто приняла решение. – Ладно. Так и быть, дам я вам кое-что, чтоб меня вызвать. Смотрите же… – На свет появилась серебряная (наверняка очень дорогая) плоская дощечка с камушками. – Работать с ней надо так… – Последовали пояснения. – Запомнила?
Девушка закивала.
– Повтори!
Даша повторила с двумя ошибками.
– Нет, так не пойдёт. Во-первых, неправильно указана руна, то есть буква…
Услышав отповедь, девушка ожидаемо застыдилась.
– А теперь ещё раз повтори.
На этот раз правила были продекламированы без единой ошибки.
– Похвально. Спрячь эту штуку подальше и поглубже. Терять её нельзя…
Уж это было насквозь понятно.
– И ещё помни: вызывать меня лишь в самом крайнем случае. Не нужно, чтобы эту пластинку у тебя видели: ни свои, ни чужие.
Это также было ясно.
– Почти наверняка вызывать меня надо вот в каких случаях…
Мариэла рассчитывала, что для начала одолжит амулет связи у Тифора или Риммера, а потом закажет себе отдельно. Она недооценила любезность товарищей: свои амулеты предложили оба. Подумав, маг жизни сочла, что возможность оперативной связи с Тифором более ценна, и забрала амулет у капитана Риммера.
Капитан второго ранга наведался в лавку-пекарню в компании с вестовым. У того при себе имелась корзинка. Услышав об объёме заказа, хозяин расщедрился и дал вдобавок два новых образца печенья за счёт заведения. Отдать справедливость Семакову: он вспомнил о предубеждениях дракона.
– Ибрагим, тот господин, которого я собираюсь угощать, очень любит твоё печенье, но от души ненавидит ржаную муку. Так что за этим следи, будь любезен, а то ведь он откажется наотрез.
– Как можно, ярбай!
[15] – Татарин по-русски говорил вполне грамотно и лишь для фасона вставлял тюркизмы. – Чтобы Ибрагим Али подмешал ржаную муку в настоящие турецкие сладости? Никогда такому не бывать! Даже если бы я захотел, это не в моих силах. В здешних краях такую не достать.
То было почти правдой. Ржаную муку в Севастополе купить было возможно, но обошлась бы она дороже пшеничной.
У хозяина была дочь на выданье, и он уже решил, что при такой удачной торговле за Лейлу можно взять вдвое больший калым, чем предполагалось раньше. Конечно, если русский офицер и дальше будет покупать корзинами. Воистину, этого обжору послал сам всемилостивый Аллах.
