Высокое начальство в очередной раз продемонстрировало то, что оно называло «мастер-класс»: закинуло руку за спину и, не глядя, достало из ящика нечто латунное и не вполне понятное по назначению. Точнее, оно оказалось непонятным лишь для двоих: Алима и Темилы. Третий постарался не выставлять напоказ свою отменную эрудицию. Однако сверхпреподавательская проницательность сработала.
– Вижу, Тудор, вам знаком этот предмет. Просветите ваших товарищей.
Студент махнул прядью светлых волос в кивке:
– Это бинокль. Сам я его не видел, но слыхал от родственника.
– И знаете, как им пользоваться?
– По рассказам. – Третьекурсник сделал скромное лицо.
– Итак?
Тощий взял бинокль.
– Глядеть вот сюда, этим колесиком наводить… – Тудор поднёс бинокль к глазам, потом отвёл его, а на длинной физиономии отразилось понимание начальственной мысли.
– Вижу, вы догадались, Тудор. Вы тоже попробуйте, Темила.
Девушка попробовала, но не успела выразить реакцию вслух. Алим её опередил:
– О, я тоже понимаю.
От такой потрясающей сообразительности легковерный и добросердечный преподаватель прослезился бы и поставил «превосходно» всем троим. Но Сарат не принадлежал к числу подобных наставников.
– Хорошо. Курсовая вам зачтена. Хотите получить годовой зачёт по специальности?
Ни малейшего несогласия не возникло.
– Тогда вот задача: сделать так, чтобы это устройство выдавало портреты людей, а не только пейзажи. Разумеется, одинаково чёткие изображения. Пока лишь чёрной краской. Особо важно: расчёт кристалла копирования обязателен. В нём должно определить, какова минимальная величина кристалла, чтобы энергоёмкости хватило на сто копий. Время создания копии – не более одной секунды при уличном освещении в пасмурный день. Так и быть, упрощу задачу: форму кристалла полагайте такой же, как вот эта. На всё вам даётся две недели. Но если не успеете создать работающее устройство в соответствии с требованиями, этот зачёт будете сдавать в сессию без малейшего снисхождения. Уверен, особо почтенный Стилоф не откажет мне в такой небольшой просьбе. Ну что, рискнёте?
Не прошло и пяти секунд, как хозяин кабинета получил ещё одно подтверждение наличию авантюрного склада ума у этих студентов.
Император российский Николай Первый думал. Перед принятием решения этот российский монарх обязательно всё взвешивал, не стесняясь испрашивать дополнительную информацию, а то и совет. На этот раз в качестве источника такой информации был флотский офицер, блистательно проявивший себя при осаде Севастополя, – капитан второго ранга Семаков.
«Un vrai officier de la Marine»
[29], – подумал император почему-то по-французски, хотя на людях говорил по-русски и требовал того же от придворных.
То, что за победу при Кинбурне он подлежит награждению – это ясно. Повысить в чине? Нет, он сравнительно недавно уже получил капитана второго ранга. Георгия третьей степени? Вот это да, по статуту подходит. И золотое оружие, без сомнения.
Но что же делать с теми сведениями, которые он принёс? И что делать с механизмами, которые уже куплены Российским императорским флотом? Ведь действие их не бесконечно.
Николай получил очень хорошее по своим временам образование. Он сдавал экзамены честно, не получая поблажек. И хорошо усвоил один из приёмов, позволяющих это делать наилучшим образом: раскалывать первым делом те задачи, которые кажутся более лёгкими.
Конечно, вопрос с механизмами из иного мира решить проще. Нет, не решить, а понять. Во всех них есть некие кристаллы, регулярно нуждающиеся в том, что этот капитан назвал «подзарядкой». Провести таковую может пока что только человек с надлежащими способностями и, к сожалению, с полноценным иномирским образованием. Образование – это четыре года и то лишь на начальном уровне… как там бишь его… бакалавра. А без участия человека дело будет дорогим и сомнительным.
Начать хотя бы с прохода в иной мир. Дорогая вещь, вопросов нет. Бриллианты для такого нужны. Но и тут нюансы. Большой бриллиант не выдержал прохода иномирцев с драконом. Допустим, ему найдут замену, тогда иномирцы уйдут. Но останется малый проход, и он-то пока что работает без замечаний. Впрочем, нет, пример неудачен: кристалл на той стороне. И всё же вывод сделать можно: торговля чем-то небольшим вполне осуществима, а вот посещение людьми – сомнительно.
А так ли нужны механизмы? Даже этот «Морской дракон» – кстати, не забыть спросить, откуда такое необычное имя – не может в одиночку биться со всем британским или даже французским флотом. Что ж, значит, в течение года – а больше его чудесные движители не продержатся – он может хотя бы пугать противников. Штуцеры отменного боя – ну, их можно заменить и существующими, пусть даже они хуже. Картечницы – вот им замены нет. Пока нет. Гранатомёты – то же самое. Нельзя не признать: они-то и оказались наиболее действенны как на море, так и на суше. Конечно, надо развивать в России производство оружия. Уж противники точно не будут сидеть сложа руки.
Но… хорошее оружие было бы остро необходимо в случае продолжения войны, а вот его-то император хотел бы избежать на некоторое время. До поры же эти технические новинки могут и подождать. Тем более те персоны, которые моряк вслед за пришельцами из иного мира назвал «негаторы». Они наверняка имеются и у англичан, и у французов, и у австрийцев… короче, у всех противников. Тем труднее им будет исследовать образцы механизмов – а они наверняка попадут в их руки. Купят или, на крайний случай, украдут.
Несколько особое дело с этой образованной дамой-лекарем. Диплом имеет, надо же! Но и с ней не так просто. Мало того, что Пирогов – а насколько известно императору, знаменитый врач не страдал легковерием – в конце концов дал ей классный чин, да ещё подал прошение об ордене. Так ведь она и вправду показала себя великим специалистом. Вылечивать холеру!
Николай вспомнил, что, когда он спросил насчёт чахотки, Семаков с полной уверенностью в голосе заявил: «Разумеется, государь, её она также вылечивает». Без колебаний. А ведь эта болезнь не щадит даже августейшие семьи – и кому это знать лучше, как не самому императору? Ведь его любимая дочь Александра, по-семейному Адини, умерла от чахотки одиннадцать лет назад, и никто ничего не мог сделать.
А эта пуля в голову Нахимова! Императору донесли, что все врачи полагали состояние раненого безнадёжным, а дама-лекарь ухитрилась спасти адмирала, хотя с трудом. Впрочем… нет, это уже второй вопрос, он же самый трудный.
Разумеется, император спросил, каковы же пределы умений этой врачевательницы. Естественный вопрос, и Семаков в своё время сам его задал. По его словам, даже её наставница не в состоянии приживить отрубленную голову. Вот интересная деталь: и преподают этот раздел науки женщины. Кажется, как раз исцеление раны Нахимова и есть верхний предел возможностей. Впрочем, нет. Сказано было, что она в чине магистра и для самостоятельного врачевания в своей стране должна стать доктором медицины. Наверняка доктор может ещё больше.
