Если Леоман Кистень и был во дворце, от него теперь остался только пепел.
– Хруст, Может, Спрут – ко мне, – приказал Смычок, присел и положил перед собой ранец. – Ещё сапёры есть? Нет? А взрывчатка? Ладно, я свою только что проверил: воск размягчился и дальше будет только хуже – всё взорвётся, и это мой план. Всё, кроме «огневиков» – их выбрасывайте – остальное идёт точно дворцу в глотку…
– А смысл? – спросил Шнур. – То есть, я не возражаю, если ты считаешь, что так умирать лучше.
– Я хочу дыру пробить в этом огненном смерче – отбросить его, и мы в эту дыру проскочим, а там уж Худ знает, куда она приведёт. Но за дворцом я огня не вижу, и мне этого довольно. Что-то не нравится, Шнур?
– Нет. Наоборот. Отлично. Гениально. Если б я только шлем свой не выбросил.
Кое-кто рассмеялся. Хороший знак.
Затем кашель. Дурной знак.
Кто-то закричал, и Флакон обернулся, чтобы увидеть, как из соседнего здания выбирается фигура, увешанная флягами и бутылками, ещё одна бутыль в руке, а в другой – факел – и бежит прямо на них. А им пришлось выбросить арбалеты.
Один солдат из взвода Шнура, Колокол, заревел и бросился наперерез фанатику.
– Назад! – завопил Шнур.
На полной скорости Колокол прыгнул на мятежника, сбил его с ног, оба повалились на землю в двадцати шагах от остальных.
Флакон упал навзничь, перекатился, ударился о тела других солдат, которые делали то же.
Шипение, затем снова крики. Ужасные крики. И волна жара, обжигающего, словно дыханье кузнечного горна.
Затем Смычок разразился потоком брани, подхватил ранцы с морантской взрывчаткой.
– Прочь от дворца! Все!
– Только не я! – прорычал Спрут. – Я тебе помогу.
– Ладно. Остальные! Отойти шагов на шестьдесят-семьдесят, не меньше! Больше, если получится! Бегом!
Флакон поднялся на ноги, увидел, как Смычок и Спрут по-крабьи побежали к воротам дворца. Затем оглянулся. Шестьдесят шагов? Нет у нас шестидесяти шагов… Пламя уже охватило дома со всех сторон, куда ни посмотри.
Но всё равно, чем дальше, тем лучше. Маг побежал.
И столкнулся с кем-то. Этот человек ухватил его за руку и развернул на месте.
Геслер. А за ним – Том Тисси и ещё горстка солдат.
– Вы что творите, дурни? – резко спросил Геслер.
– Пробить… дыру… в смерче…
– Гнойные боги Бездны. Песок – у тебя взрывчатка ещё с собой?
– Так точно…
– Кретин! Давай сюда…
– Нет, – вдруг заявил Истин и шагнул между ними. – Я возьму. Мы ведь уже прошли сквозь огонь, верно, сержант?
С этими словами он выхватил ранец из рук Песка и побежал к воротам дворца…
От которых вынуждены были отступить Смычок и Спрут – жар оказался слишком силён, пламя тянуло к ним багровые руки.
– Будь он проклят! – прошипел Геслер. – Это был совсем другой огонь…
Флакон вырвался из хватки сержанта.
– Нужно уходить! Прочь!
В следующий миг они все побежали – кроме Геслера, который направился к сапёрам у ворот. Флакон замешкался. Ничего не мог с собой поделать. Он должен был увидеть…
Истин добрался до Спрута и Смычка, отобрал у них ранцы, забросил за плечо, а затем выкрикнул что-то и побежал к воротам дворца.
Оба сапёра вскочили на ноги, бросились назад, перехватили Геслера – который явно собирался последовать за своим юным новобранцем – Спрут и Смычок потащили сержанта обратно. Геслер отбивался, повернул изувеченное лицо туда, где Истин…
…уже скрылся в огне.
Флакон побежал к двум сапёрам, помог оттащить прочь воющего Геслера.
Прочь.
Они успели отбежать на тридцать шагов по улице, направляясь к сгрудившимся у самой стены огня солдатам, когда дворец позади взорвался.
К небу взлетели огромные куски камня.
Флакона подбросило в воздух, завертело диким порывом ветра, маг упал и покатился среди скачущих булыжников, рук, ног, тел, лиц, открытых ртов, словно все закричали – в полной тишине. Ни звука… ничего.
Голову сжала боль, пронзила уши, ударила давлением в виски, словно пытаясь смять его…
Ветер вдруг сменил направление, потащил за собой языки пламени – из каждой улицы и каждого переулка. Давление ослабло. И огонь отступил, извиваясь бесчисленными щупальцами.
Затем – полный штиль.
Кашляя, Флакон кое-как поднялся на ноги и обернулся.
Центральная часть дворца исчезла, раскололась, и широкую полосу развалин укрывали теперь лишь дым и пыль.
– Пошли! – заорал Смычок, будто с расстояния в сотню лиг. – Вперёд! Все! Бегом!
Внезапно ветер вернулся, взвыл, толкнул их вперёд – на измолоченную дорогу между изломанными, просевшими стенами дворца.
Синица первой оказалась у дверей храма, толчком распахнула их ровно в тот миг, когда горизонт осветился пламенем взрывов, по всему городу… и все – внутри, за стенами.
Задыхаясь, с колотящимся сердцем и сжавшимися до боли внутренностями Корабб Бхилан Тэну'алас последовал за Леоманом и малазанкой в храм Скалиссары. Отставая на пару шагов, за ним спешил Л'орик.
Нет, уже не Скалиссары – Королевы Грёз. Скалиссара, богиня-покровительница оливкового масла, не позволила бы… нет, никогда бы не допустила… такого.
Теперь всё становилось на свои места. Ужасная, чудовищная ясность, словно отлично подогнанные каменные блоки складывались в нерушимую стену между всем человеческим и тем… чем стал Леоман Кистень.
Воины – их спутники, жившие с ними бок о бок с самого начала восстания, сражавшиеся с ними плечом к плечу против малазанцев, те, что даже сейчас бились, точно демоны, на улицах города – все они умрут. И'гхатан, весь святой город – умрёт.
Они поспешно миновали центральный коридор, выскочили в неф, откуда потянуло холодным, пропылённым ветром, неведомо откуда взявшимся. Ветер принёс запах плесени, гнили и смерти.
Леоман резко развернулся к Л'орику:
– Открывай врата, Высший маг! Быстрей!
– Нельзя так поступать, – сказал Корабб своему командиру. – Мы должны погибнуть. Этой же ночью. Сражаясь во имя Дриджны…
– К Худу твоего Дриджну! – прохрипел Леоман.
Л'орик уставился на Леомана так, словно увидел его впервые.
– Погоди-ка, – произнёс чародей.
– У нас нет на это времени!
– Леоман Кистень, – невозмутимо продолжил Высший маг, – ты заключил сделку с Королевой Грёз. Опрометчивое решение. Для этой богини не имеет значения, правое твоё дело или нет. Если у неё и было когда-то сердце, он давным-давно от него избавилась, оно ей просто ни к чему. А теперь ты втянул в это всё меня – использовал, чтобы богиня, в свою очередь, тоже смогла меня использовать. Я не…
