– Какое это имеет значение? Мы все умрём, так или иначе.
– Хватит, – сказал по-эрлийски, но с сильным акцентом, другой солдат – чернокожий. – Горлорез, иди и убей этого дурня…
– Погодите! – воскликнул пардиец, затем склонил голову и добавил: – Сержант, прошу вас. В этом нет смысла…
– Эти ублюдки заманили нас в ловушку.
– Нет, – возразил Корабб, вновь привлекая внимание малазанцев. – Леоман Кистень сделал это с нами. Он, и лишь он один. Мы… нас всех предали…
– И где он прячется? – спросил Горлорез, взвешивая на руках свои длинные ножи; в его бледных глазах застыло кровожадное выражение.
– Сбежал.
– Тогда его перехватит Темул, – заявил Ютарал Гальт, поворачиваясь к сержанту. – Они окружили город…
– Без толку, – перебил Корабб. – Он не выходил за стены города. – Воин указал рукой на алтарь у себя за спиной. – Чародейские врата. Королева Грёз – она забрала его отсюда. Его и Высшего мага Л'орика, и малазанку по имени Синица…
Двери вновь распахнулись, и малазанцы резко обернулись на звук голосов – стонов боли, кашля, ругани, а затем расслабились. Свои. Корабб понял, что врагов стало больше. Он оглянулся, чтобы взглянуть на детей, отшатнулся от ужаса, который стоял в их глазах, и вновь повернулся к малазанцам, ибо детям он не мог сказать ничего. Ничего такого, что стоило бы услышать.
Ввалившись в зал, Флакон судорожно глотнул воздуху. Холодного, пыльного – как? откуда? – а затем Спрут снова закрыл створки и выругался, так как обжёг руки.
Впереди, на пороге двери в алтарный чертог, стояли малазанцы. Бальзам и его взвод. Пьяница из Картула, Хеллиан. Капрал Рим и несколько тяжей из взвода Собелонны. А за ними, в нефе, одинокий воин-мятежник, а у него за спиной – дети.
Но воздух – воздух…
Корик и Битум пронесли мимо него Смычка. Подёнка и Смекалка снова выхватили мясницкие ножи, но мятежник уже отбросил тяжёлый скимитар, и тот зазвенел по мозаичному полу. Нижние боги, один из них только что сдался.
От каменных стен исходил жар – бушевавший снаружи огненный смерч не пощадит и этот храм. Последние двадцать шагов от угла храма до фасада едва не стоили им всем жизни: ни ветерка, воздух разрывается от треска взрывающихся кирпичей, трескающихся булыжников мостовой… Пламя питалось будто самим воздухом, с рёвом неслось по улицам, по спирали взвивалось вверх, стояло над городом, точно огромные змеи с раздутыми капюшонами. И звук – маг его по-прежнему слышал, за стенами, всё ближе и ближе – звук… ужасный. Ужасный.
Геслер и Шнур подошли к Бальзаму и Хеллиан, и Флакон пододвинулся ближе, чтобы услышать, о чём они будут говорить.
– Кто-нибудь поклоняется Королеве Грёз? – спросил Геслер.
Хеллиан пожала плечами:
– Сдаётся мне, начинать чуток поздновато. Но всё равно – Корабб Бхилан Тэну'алас, вон тот наш пленник, он сказал, что Леоман уже заключил с ней сделку. Конечно, может так выйти, что она не держит любимчиков…
Внезапный громкий треск переполошил всех – алтарь раскололся. И Флакон заметил, что Хруст, безумный сапёр, только что закончил на него мочиться.
Хеллиан расхохоталась:
– Ну, эту идею вычёркиваем.
– Худовы яйца! – прошипел Геслер. – Кто-нибудь, убейте же этого кретина, пожалуйста!
Хруст заметил внезапное внимание. И с невинным видом огляделся по сторонам:
– Чего?
– Хочу с тобой словечком перекинуться, – проговорил Спрут, вставая. – По поводу стены…
– Я не виноватый! Никогда раньше «руганьки» эти в руках не держал!
– Хруст…
– И звать меня не так, сержант Шнур. Я Джамбер Валун, я раньше был главмаршалом в Моттских ополченцах…
– Только ты уже не в Мотте, Хруст. И ты уже не Джамбер Валун. Ты – Хруст, лучше привыкай.
За спиной Флакона прозвучал голос:
– Он сказал «в Моттских ополченцах»?
Флакон кивнул Смычку:
– Так точно, сержант.
– Нижние боги, кто ж его-то взял в армию?!
Пожав плечами, Флакон принялся разглядывать Смычка. Корик и Битум донесли его до входа в неф, и теперь сержант прислонился к боковой колонне, вытянув перед собой раненую ногу. Лицо его было бледным.
– Лучше я займусь…
– Без толку, Флакон – стены вот-вот взорвутся. Даже от этой треклятой колонны идёт жар. Удивительно, что здесь ещё остался воздух… – Сержант вдруг замолк, нахмурился, а затем приложил ладонь к плиткам пола. – Ага.
– Что? Что?
– Холодный воздух просачивается снизу между плитками.
Крипта? Подвал? Но там бы воздух был затхлый…
– Я скоро вернусь, сержант, – сказал он, развернулся и направился к треснувшему алтарю.
За ним исходил паром небольшой бассейн. Он уже чувствовал ветер, дувший словно из-под пола. Маг опустился на четвереньки.
И отправил свои чувства вниз, принялся искать искорки жизни.
Вниз, через слои плотно спрессованных развалин, затем – движение во тьме, проблеск жизни. Паника, бегство вниз, всё ниже и ниже, ветер гладит шёрстку – крысы. Бегущие крысы.
Бегут. Куда? Его чувства потекли дальше, вглубь развалин, касаясь то одного животного, то другого. Тьма, тихие стоны воздуха. Запахи, эхо, влажные камни…
– Все! – закричал, вскакивая, Флакон. – Нужно пробить пол! Хватайте, что найдёте, – нужно пробиться вниз!
Остальные посмотрели на него так, словно маг сошёл с ума.
– Нужно прокопаться глубже! Этот город – он построен на развалинах! Нужно найти путь вниз – чтоб вам всем сдохнуть – воздух же откуда-то берётся!
– А мы кто, по-твоему? – возмутился Шнур. – Муравьи?
– Там внизу крысы, я видел их глазами – видел! Пещеры, залы – переходы!
– Ты что? – накинулся на него Шнур.
– Отставить, Шнур! – приказал Смычок, поворачиваясь к ним со своего места у колонны. – Слушайте его. Флакон, ты можешь проследить за какой-нибудь из этих крыс? Управлять ею?
Флакон кивнул:
– Но под храмом заложен фундамент… нам нужно пробиться вниз…
– Как? – взорвался Спрут. – Мы же от всей взрывчатки избавились!
Хеллиан отвесила подзатыльник одному из своих солдат:
– Эй ты, Дохляк! Осталась у тебя та «трещотка»?
Все сапёры в зале внезапно окружили солдата по имени Дохляк. Он в ужасе заозирался, затем вытащил треугольный, покрытый медью зубец.
– Прочь от него! – крикнул Смычок. – Все. Все, кроме Спрута. Спрут, ты же справишься, правда? Без ошибок.
