Стадия третья. Новая идея на этапе проработки. На этой беспокойной стадии стоит задать себе вопросы: что мне нужно, чтобы воплотить идею в жизнь? Достаточно ли у меня ресурсов – танцовщиков, с которыми я смогу перенести задуманный проект из студии на сцену? Этот вопрос не слишком сложный – с некоторыми из артистов я знакома с конца восьмидесятых. Они готовы к борьбе. За таких нужно держаться. Но как насчет музыкального руководителя? Художника? Деловых партнеров?
Стадия четвертая. Я. Да, я.
Прежде чем приступить к сотрудничеству, задайте себе вопросы: Интересно ли мне это? Достаточно ли у меня физической выносливости и внутренней прочности? На этот вопрос бывает очень непросто ответить, потому что люди склонны к самообману. Разумеется, я могу! Почему кто-то будет во мне сомневаться? Но необходимо быть объективным: если лидер не уверен, проект обречен.
Я начала работать со своим тренером Шоном Келлехером в 1985 году. В то время я фанатично посещала клуб пять дней в неделю. Пятнадцать подходов на плечи, двенадцать – на пресс, три – на ноги, без перерыва, все вместе за тридцать пять минут. Может, я и маленькая, но упорная: мой рекорд в становой тяге 102 килограмма.
Но за полтора года я выпала из режима. Я знаю, что изменилось: я стала чувствовать себя старше. Разочарованной и подавленной. Стала злиться, что не могу поднять вес, который поднимала раньше. Остеофит голеностопного сустава, порвана мышца плечевого пояса, плохо работает большой палец руки, остеопороз позвоночника. Друзья умерли. Я в депрессии. Да мало ли причин!
Спортзал? Больше не стоит таких усилий.
Но мне необходимо было вернуться.
Шон показал мне, что к личному рекорду все еще стоит стремиться. Дело не в борьбе, выигрыше или проигрыше. Дело в упорстве – чем больше упорства, тем сильнее становишься.
Итак, я снова начала регулярно посещать спортзал, но уже не так фанатично. И уже не только ради тренировки. Одна только поездка в фитнес-клуб на такси помогает развеяться.
Во время тренировки я замечаю еще одну перемену. Моя последняя книга «Привычка к творчеству» начинается с описания того, как я сажусь в такси в шесть утра, пробормотав адрес клуба. С момента написания книги я закончила шесть проектов с разными людьми. И должна уточнить как будто незначительную и несущественную деталь: я больше не сворачиваюсь калачиком на заднем сиденье, погрузившись в свои мысли и приготовившись раздражаться, если водитель выберет более длинный из возможных маршрутов.
Сейчас я, захлопнув дверь такси, произношу «Доброе утро», прошу водителя развернуться – это нарушение, поэтому он может и не согласиться – и сама предлагаю маршрут. Между нами завязывается разговор. В чем разница? Изменился подход. Мой опыт сделал меня более открытой миру.
Стадия пятая. Моя последняя конфронтация, на этот раз внутренняя. Каковы мои мотивы? Зачем в четвертый раз браться за Синатру? Свежа ли эта идея? Горю ли я желанием работать с материалом? Может быть, я растратилась, застоялась и занимаюсь очковтирательством, переделывая старое на новый лад? Если это так, не ждет ли меня новое разочарование? Из чего я исхожу – из силы или слабости?
В 1984 году моим тренером был Тедди Атлас, легенда бокса, который незадолго до этого был ниспослан свыше заблудшему двенадцатилетнему мальчику по имени Майк Тайсон. Мне было сорок три года, я впервые за несколько лет собиралась выступить на публике, и мне хотелось доказать, что я еще что-то могу. Тедди честно предупредил, что это будет больше, чем просто тренировка: «Я покажу тебе, как не остаться сломленной, погрузившись во мрак». То есть он собирался тренировать меня внутри и снаружи, душу и тело. Он знал: даже самый лучший боксер пропустит однажды удар. В такой ситуации необходимо уметь справляться со страхом и отрицанием.
Тедди не боялся ничего и никого и, когда было нужно, мог все высказать в лицо. Когда-то он работал с тяжеловесом Майклом Мурером, у которого была такая охапка проблем, что Тедди приходилось быть ему не только тренером, но и исповедником, и психотерапевтом.
Тедди заметил, что Мурер испытывает страхи. Когда он чего-то боялся, он все равно хорошо дрался, но недостаточно хорошо, чтобы выиграть. Он поджимал хвост на тренировках, выпивал, пропускал пробежки. И всегда находил себе оправдания. Тедди вынужден был систематически отрезать ему пути к отступлению.
Во время поединка с Эвандером Холифилдом на чемпионате Мурер пропустил несколько возможностей отправить соперника в нокаут, и все указывало на то, что по очкам он проиграет. В конце восьмого раунда Тедди взобрался на ринг и уселся на табурет Мурера.
– Если ты не хочешь с ним драться, давай буду драться я! – заорал он. Мурер не знал, что делать.
– Я не встану, пока ты не скажешь мне, что хочешь выиграть титул, – сказал Тедди. – Ты хочешь выиграть титул?
– Да.
– Ну так покажи.
И Мурер показал. Неуверенно, но достаточно убедительно, чтобы стать чемпионом.
Когда мои тренировки с Тедди закончились, я готова была завоевать мир – как минимум свою долю. Я много думала о его программе тренировок, пересматривая спектакль на музыку Синатры. И мне стало ясно: я изменилась. Что-то для меня в этой постановке было важно. У меня были новые причины, чтобы выстраивать песни в определенном порядке. Мой энтузиазм был искренним. И мне это нравилось.
Эмоции лежат недалеко от поверхности. Они кипят в офисах, школах, заводах – везде, где люди работают бок о бок. А в танцевальных труппах они выступают на поверхность каждый день.
Эмоции можно увидеть в совершенно нерациональной самоотдаче танцоров во время работы. В боли, которую они терпят ежедневно, в травмах, которые они скрывают от глаз хореографа. Они видны в изменении их осанки и взгляда, когда включается музыка.
Любовные отношения – способ обуздать, обострить, взорвать эти эмоции. Это самый древний способ: противостояние. Вспомните строки из песни Синатры As Time Goes By («С течением времени») из фильма «Касабланка»: «борьба за славу и любовь». Можно ли избежать этой борьбы? Только если не вступать ни в какие взаимоотношения. Многие ли делают такой выбор? И он совершенно невозможен в моей работе, если вы, как и я, считаете, что суть танца во взаимодействии – иногда парном, иногда групповом.
Пара не бывает заурядной. Спросите любого партнера – он считает себя уникальным. Поэтому в новом спектакле на музыку Синатры я показываю четыре пары, которые встретились в один вечер в клубе. Кто с кем пришел, кто с кем ушел и что происходило между. Каждый персонаж разительно отличается от остальных, но все они сходятся в одном: другой, близкий, человек рядом, даже если он может причинить нам боль, – лучший способ придать жизни смысл.
Таков подтекст многих песен Синатры. Возможно, прожив долгую жизнь и накопив большой эмоциональный багаж, понимаешь, насколько это справедливо для большинства сфер нашей жизни. Для меня эта идея не нова. Но она помогла мне по-новому посмотреть на важность отношений с другими людьми.
