Я больше не пыталась объяснить эти проблески альтернативной реальности, связанной столькими нитями с моей настоящей жизнью. Но коль скоро Ханны в настоящей реальности быть не может – хотя я и видела ту девочку в окно свадебного салона, – значит, сны говорят мне о чем-то другом. Возможно, о том, что надо искать собственное счастье и с Дэном его у меня не было бы. В таком случае эти видения уже сделали свое дело. Но меня все же томило беспокойство: оставалось что-то еще, что я пока не уловила. Пожалуй, это материнство – что я для него созрела.
На мгновение я подумала: уж не Патрик ли указывает мне путь, тянет за невидимые ниточки? Но тот мир, куда меня пустили всего несколько раз, для него, похоже, реальность, он явно не знал, что мне это только снится, и не пытался мне сообщить что-то важное. Он удивлялся, даже пугался всякий раз, когда я выдавала себя, обнаруживала, что я не из этого мира. Так, может, это и правда была возможность заглянуть в рай – в тот рай, где мы с Патриком по-прежнему вместе и растим дочь? Или что-то большее? Что могло быть? Похоже что так – недаром во сне менялась не только моя жизнь. Я видела там и другого Эндрю, и Долорес Кей, которая существовала и в реальности. Патрик не был с ними знаком, так что в его частном раю им неоткуда было бы взяться.
Вздохнув, я отложила записи о клиентах и включила компьютер. Поискала информацию о требованиях к приемным родителям в штате Нью-Йорк и вскоре наткнулась на страницу nyc.gov. Заполнила заявку, потом распечатала все анкеты, какие нашла в нью-йоркском отделе по делам семьи и детей. Сделала это и вышла из своего офиса не оглядываясь.
Когда я добралась до Святой Анны, было уже 18:30, там почти никого не оставалось, но я нисколько не удивилась, застав Эндрю на месте. Одинокая лампа освещала стопку бумаг на столе.
– Привет, – сказала я с порога.
Он удивленно поднял голову.
– Кейт! Что ты тут делаешь? Я же говорил, сегодня нет необходимости…
Я набрала в грудь побольше воздуху, чтобы произнести слова, которым предстояло изменить мою жизнь.
– Эндрю, я хочу подать заявку и стать приемной матерью. Нельзя, чтобы Элли отправили в детский дом или в чужую семью, если ее не заберет родная мать. Если девочке нужен дом, я готова ей помочь.
Эндрю смотрел на меня как-то странно.
– Кейт. – Он провел рукой по волосам. И больше ничего не сказал. Казалось, он чем-то огорчен.
– Что такое? – спросила я, когда молчание затянулось. – Я думала, ты будешь рад! Разве это не идеальный вариант для Элли?
Он еще помолчал, потом выговорил:
– Боюсь, момент не очень подходящий.
Я ушам своим не верила. Я-то думала, он подпрыгнет от радости, обнимет меня или хотя бы поблагодарит: наконец-то один из детей, о которых он так печется, будет пристроен. Но он смотрел на меня с выражением, подозрительно похожим на жалость.
– Момент? – переспросила я.
Он вздохнул.
– Ты же только что рассталась с женихом, так? Мне кажется, сама по себе идея стать приемной матерью прекрасна, но это слишком важное решение, нельзя принимать его поспешно.
– При чем тут разрыв с женихом! – воскликнула я. – Речь только обо мне – обо мне и Элли.
– Но, Кейт, нет никакой гарантии, что Элли достанется тебе, – мягко продолжал он. – Конечно, если мы решим, что этим стоит заняться, я постараюсь ускорить прохождение бумаг, сразу же организую визит инспекторов к тебе домой, запишу тебя на курсы приемных родителей, их обязательно нужно пройти для аттестации. Но как бы мы ни торопились, пусть ты уже и подготовила все бумаги, это тоже сэкономит время, – все равно это не так уж быстро. Боюсь, Элли придется устраивать раньше, чем ты будешь готова.
– Но…
– И потом, – прервал он меня, – не забывай, что ее мама еще не сдалась. Она, конечно, далека от идеала, но пытается бороться за своего ребенка. Элли могут вернуть ей, Кейт. Мы не знаем, как повернется дело. Мне бы не хотелось, чтобы ты всем сердцем прикипела к этой мечте, если ей не суждено осуществиться.
– Я понимаю, что Элли может и не достаться мне, – сказала я, хотя на самом деле думала: «Я совершенно уверена, что получу ее, только так, ведь к этому вели меня мои сны». – Но я должна сделать все, что от меня зависит. И если не Элли, значит, я смогу помочь другому ребенку, кому нужна семья.
– Но я все-таки не уверен, готова ли ты, – после паузы повторил он. – Конечно, тебе сейчас несколько одиноко. В твоей жизни возникла пустота после расставания с женихом. Но эту прореху, Кейт, ребенком не заполнишь.
Щеки у меня вспыхнули.
– Как ты мог подумать, что я…
– Это всего лишь гипотеза. Возможно, ты сама пока не понимаешь, почему тебе этого захотелось.
– Как ты мог мне такое сказать! – воскликнула я, хотя в глубине души и понимала: опасения его оправданны. – Уже сколько месяцев я думаю о ребенке, Эндрю, и работа с тобой, работа с этими детьми дала мне полную уверенность. Да, момент не идеальный, и с формальной точки зрения может показаться, что я не готова, но если есть хоть маленький шанс, что я сумею помочь Элли, нужно подать документы прямо сейчас, иначе я ее подведу. И разве это не первостепенная обязанность родителей – хвататься за любой представившийся шанс, чтобы сделать как лучше для ребенка? Вот чего я хочу, Эндрю, а не заполнить пустоту в жизни, утолить одиночество или еще что. Я готова стать матерью, а Элли нужен дом – вот и все.
Он еще раз внимательно посмотрел на меня, потом осторожно кивнул:
– Мне надо подумать.
Я еще постояла перед ним, недоумевая, сердиться ли мне, обижаться или надеяться. Правда ли он собирается обдумать мои слова или просто хочет, чтобы я поскорее ушла из кабинета. Наконец я выжала из себя «спасибо» и удалилась. С чувством, что потеряла то, чем никогда не владела.
* * *
Всю пятницу я думала над тем, что сказал мне Эндрю, и то начинала сомневаться в себе, то вновь проникалась уверенностью: это самое правильное решение за всю мою жизнь. Я даже прикидывала, не обратиться ли мне через голову Эндрю, напрямую в отдел по делам семьи и детей, но сообразила, что если Эндрю не одобрит мой план, то, скорее всего, будет прав: значит, я еще не готова. Ведь Эндрю искренне заботится об Элли и всех своих подопечных, и я уже достаточно его знала, чтобы понимать: интуиция его редко обманывает. Вот почему было так больно оттого, что он усомнился во мне.
И все же я цеплялась за надежду: он увидит, что я гожусь, что я уже готова. Утром в субботу я поднялась спозаранку и принялась убирать в гостевой комнате, которая до сих пор служила мне кладовкой. Складывая пакеты для благотворительного магазина и убирая в коробки то, что я хотела сохранить, я предвкушала, как здесь поселится Элли. Видела, как на стенах появляются ее постеры и стихи. А в углу синтезатор. Я вытащила все коробки из комнаты и начала переносить их по коридору к себе в спальню, там еще оставалось место в небольшой нише.
