– Келли Кларксон?
Она кивнула.
– Там не все слова подходят, но многие да. И я ее не знаю до конца.
– Хочешь сначала послушать?
Она кивнула, и я загрузила композицию на ай-фон. Мы сидели и слушали, как Келли Кларксон распевает о том, что ее бросили в беде, и мне вдруг стало так жалко Элли, что навернулись слезы. Пришлось их незаметно сморгнуть, когда песня закончилась.
– Она говорит – «как я теперь поверю людям?». Ты тоже так думаешь?
Элли уперлась взглядом в пол.
– Давайте просто сыграем песню.
– С одним условием, – кивнула я. – Всякий раз, как забудешь слова, подставляй свои. Только честно, слова о том, что ты сама чувствуешь.
Мгновение она смотрела на меня.
– Ладно. Хорошо.
Она вступила на синтезаторе, я подыгрывала, помогала ей артикулировать слова и внимательно прислушивалась к тем, которые она подставляла в текст Келли, выплескивая свою обиду. Так мы провели вместе полтора часа, ведь мне спешить было некуда. Когда же я убрала гитару в футляр и собралась уходить, Элли поднялась со стула перед синтезатором и вдруг обняла меня так крепко, что перехватило дыхание.
– Вы же меня не бросите? Как все другие?
– Никогда, – обещала я. – И я уверена, Эндрю тоже всегда будет рядом.
* * *
На обратном пути я наконец собралась с духом и позвонила сестре. Пора признаться и выслушать все, что она имеет сказать.
– Привет, – заговорила я. – Есть минутка?
– Конечно, – сказала она. Заревел Келвин, и Сьюзен пошла его успокаивать. – Что случилось? – спросила она, вернувшись к телефону. – У тебя все в порядке?
– Да, – сказала я. И вдруг поняла, что так оно и есть. – Но я должна тебе кое-что сообщить. – Набрала побольше воздуху, как перед нырком. – Мы с Дэном в понедельник решили расстаться. Свадьба отменяется.
Повисло молчание. Я представила себе, как она стоит в кухне: губы поджаты, негодует, осуждает меня. Она-то всегда была идеальной, это я вечно ухитряюсь испортить себе жизнь.
– Что ж, – сказала она наконец. – Хорошо, что мы свадебное платье не купили.
– Ага, – осторожно подтвердила я, ожидая, когда же на меня обрушится монолог о моей безответственности.
– Думаешь, это было правильное решение?
– Думаю, да. Уверена, что да.
– Тогда ты молодец, Кейт.
От удивления я чуть мобильник не выронила.
– Я думала, ты объяснишь мне, как я глупа и недальновидна, – призналась я.
– А ты глупа и недальновидна?
– Да нет, – ощетинились я. – Наоборот, я твердо решила быть счастливой.
– Ты молодец, Кейт, – повторила сестра. – Ты сама-то как?
– Думаю, все в порядке.
– Хорошо. Приезжай к нам в выходные, и все расскажешь мне подробно.
Распрощавшись с сестрой, я покачала головой и улыбнулась. Надо же, совсем не такой реакции я ждала, но именно такого ответа мне хотелось. Я ощутила благодарность. Мир снизошел в мою душу, и я зашагала дальше в подступающих сумерках.
Глава 26
За выходные я несколько раз звонила Дэну, пытаясь извиниться, объяснить, что произошло, но он не отвечал и не перезванивал. Я понимала, что он в ярости, и не могла его за это винить. Порой я и сама сердилась на себя, – но не так сильно. Вечером в воскресенье я уже понимала, что звоню ему ради себя, а не ради него. Мне хотелось прощения, освобождения от вины. Но разве я имела на это право?
В понедельник в обеденный перерыв (все выходные меня одолевало беспокойство, а сны так и не вернулись) я спросила Джину эсэмэской, свободна ли она вечером. «Нужно поговорить», – написала я. Она предложила встретиться в «Хаммерсмите».
– Я рассталась с Дэном, – сказала я, едва усевшись за столик напротив нее.
– Знаю. – Джина не отрывала глаз от стола.
– Сьюзен звонила? – спросила я, отчасти сердясь на сестру, отчасти благодарная, что не придется самой сообщать близким такие новости. Конечно же Сьюзен и маме успела доложить.
– Она взяла с меня слово, что я тебе ничего не скажу, пока ты сама тему не поднимешь, – сказала Джина. – Так что извини, я даже боялась тебе позвонить: Сьюзен считала, что тебе нужна передышка, денек-другой.
– Похоже, она была права.
– Итак? – Джина перегнулась через стол и взяла меня за руку. – Все хорошо? В смысле – правда хорошо?
– Знаешь, что я тебе скажу? Все прекрасно.
– Сьюзен говорит, разрыв – твоя инициатива.
Я кивнула.
Она встревожилась:
– И ты думаешь, что поступила правильно?
– Да, – сразу же ответила я. – А ты как думаешь? Она заколебалась:
– Мне кажется, вопрос в том, почему ты так поступила. Это как-то связано со снами?
Я пожала плечами:
– Сны – или что это было – открыли мне глаза. Видимо, я слишком радовалась, сумев наконец влюбиться снова. Но мне не приходило в голову, что это не тот человек. Эти сны, в которых я снова была с Патриком, помогли мне вспомнить, что я чувствовала рядом с ним. Безопасность. Полное приятие. И – полную свободу: я могла во всем быть собой. С Дэном так не получается. Совсем.
– Ох, Кейт, – печально вздохнула Джина. Но в ее глазах я прочла понимание.
Явился Оливер и принял заказ на напитки, чтобы полминуты спустя принести джин с тоником Джине и «Гиннесс» мне. Джина сделала глоток и негромко сказала:
– Прости меня, я должна была раньше вмешаться.
– Ты о чем?
Снова она вздохнула.
– Дэн мне всегда нравился. Но когда я видела вас вместе, всякий раз думала: «Любовь выглядит иначе». Уэйн запретил мне поднимать этот разговор, потому что никто не знает, как устроены отношения изнутри. И все-таки я напрасно с тобой не поговорила.
Теперь я окончательно уверилась, что поступила правильно.
– Нет, хорошо, что ты не вмешивалась. К такому открытию нужно прийти самой. – Я сделала изрядный глоток «Гиннесса» и в рассеянности потерла большими пальцами по запотевшему бокалу. – Как ты думаешь, у меня с кем-нибудь еще будет, как с Патриком? Или такое бывает раз в жизни?
Не получив сразу же ответа, я добавила:
– Наверное, потому я и согласилась на Дэна. Я считала, что второго шанса полюбить уже не будет. – И снова этот узел в желудке.
Джина еще немного отхлебнула из своего бокала.
– Помнишь Донни?
Я не сразу сообразила.
– Боже, тот парень, с которым ты встречалась до Уэйна? Из музыкальной группы? Как их бишь? «Тяжелый металл»?
