Знаками я попрощалась с девочками и, получив от Молли ответное «до свидания», решила считать это своей маленькой победой. Я пожала руку Шейле и договорилась встретиться на следующей неделе. Мы с Эндрю проводили их до выхода, и они ушли в теплый летний вечер. Эндрю предложил мне присесть рядом на крыльце.
– Риэйджа сегодня подпевала, – сказал он. – И Молли общалась с вами.
– Хотелось бы добиться большего…
– Кейт! – покачал он головой. – Будьте же к себе справедливы. Это всегда трудный путь, как на скалу карабкаться. Но у вас имеется альпинистское снаряжение. – Он подмигнул мне и глянул на часы. – Пора на следующую встречу. Готовы?
Я закинула сумку на плечо и кивнула.
– Эта девочка придется вам по душе, Кейт, – продолжал Эндрю. – Вы с ней, можно сказать, родственные души. Она – чрезвычайно одаренный музыкант, мы ее так и прозвали: «Бетховен». У нее сейчас непростая пора, и нам не удается наладить с ней контакт. Надеюсь, вы сумеете пробиться.
– На чем она играет? – спросила я.
– На пианино, – ответил Эндрю. Сердце затрепыхалась. Музыкально одаренная девочка двенадцати лет, глухая девочка, которая любит Бетховена? – Но у нас для нее нашелся только старый синтезатор, – продолжал он огорченно. – И на уроки музыки нет бюджета.
– Как… как ее зовут? – прохрипела я. Конечно, глупо, немыслимо, но что, если он скажет: Ханна? Что, если сны сюда меня и вели? Если моя дочь – реальна?
– Элли, – услышала я.
– О! – Я сама удивилась собственному разочарованию. «Хватит глупостей, – одернула я себя. – Ханны не существует, и Патрика тоже давно нет».
– Пошли? – повторил Эндрю, очевидно так и не заметив моей странной реакции.
– Идем, – с трудом выговорила я.
Глава 18
По дороге – сначала по 35-й улице, потом налево на 31-ю авеню – Эндрю рассказал мне историю Элли. Девочка училась в седьмом классе и за последние два года несколько раз попадала в сиротскую систему. Отец неизвестен, мать неоднократно арестовывалась за торговлю наркотиками. Недавно мать прошла реабилитацию и сейчас дважды в неделю навещает Элли по программе восстановления семьи.
– Значит, Элли скоро вернется домой? – уточнила я.
– Если все пойдет по плану, однако это может случиться не так скоро, – вздохнул Эндрю, пряча руки в карманы. – По-моему, в большинстве случаев самый лучший вариант для ребенка – снова оказаться с родителями, правда? Если мать или отец сколько-нибудь приличные, это дает чувство стабильности, что для ребенка очень важно. Однако я еще не знаком с матерью Элли и плохо знаю ситуацию. Беспокоит меня эта девочка.
– Вы о каждом ребенке беспокоитесь, – тихо заметила я.
Он склонил голову на плечо и глянул на меня.
– Наверное, для меня это не слишком полезно, ведь я далеко не все могу уладить. Ну да, беспокоюсь. О многих. А сейчас, пожалуй, больше всего нервничаю из-за Элли.
– Вы говорили, у нее в последнее время проблемы? Плохое поведение?
Эндрю кивнул.
– Думаете, это связано с предстоящим возвращением домой?
– Возможно, – ответил Эндрю. – Но пока не удается понять: она переживает из-за того, что дома ее ждут проблемы, о которых нам следует знать? Или боится, что мать возьмет ее, а потом снова будет ограничена в правах? Она хочет вернуться к матери или как раз не хочет? Порой так трудно добиться, чтобы ребенок открылся. Пока что мы видим, что оценки у Элли снизились, за последние два месяца она трижды влезала в драку, и ни с кем из нас она не желает ничего обсуждать. Я очень надеюсь, что с вами она будет вести себя по-другому.
– Почему?
Эндрю улыбнулся:
– Потому что вы говорите на ее языке.
Через пару минут мы оказались перед скромного вида многоквартирным зданием на 42-й улице. Приемная семья жила на четвертом этаже без лифта. Мы поднялись по лестнице, и Эндрю, похлопав меня по спине, пожелал удачи. Мне это показалось тревожным знаком, словно грозовая туча в ясный день. Сжав кулак, Эндрю постучал в квартиру № 304.
Открыл рыжеволосый мужчина с густыми усами и козлиной бородкой. При виде Эндрю он расплылся в улыбке.
– Минута в минуту, – сказал он. – Заходите.
Эндрю представил мне мужчину: Родни Грегор, глава временной приемной семьи Элли. Мы пожали друг другу руки, и Родни пояснил, что вместе с женой Сальмой предоставляет приют детям из Святой Анны, которым, предположительно, предстоит воссоединиться с биологическими родителями.
– Обычно мы ищем для детей приемную семью, которая могла бы стать постоянной, – пояснил Эндрю. – Родни и Сальма берут детей только на ограниченный срок, и очень нас этим выручают. Они любят детей и заботятся о них, но обе стороны изначально понимают, что устройство временное. Приемные дети не рассчитывают на усыновление и не страдают от обманутых надежд.
– Мы просто стараемся хорошо устроить детишек на то время, что они пробудут у нас, – пояснил Родни, провожая нас в кухню. – Сальма отлучилась, с ней вы сможете познакомиться в следующий раз. Вы готовы к встрече с Элли, Кейт? Я провожу вас к ней в комнату.
– Готова.
Родни чуть помедлил, взвешивая мой ответ. Потом кивнул и вышел в узкий коридор.
– Пойдем! – пригласил он, оглянувшись через плечо.
Дверь в комнату в конце коридора была распахнута, но Родни все равно легонько постучал и подозвал меня. Дыхание перехватило, когда я оказалась в затемненной комнате, похожей на комнату Ханны: на стенах постеры, в том числе тот же постер One Direction, и если Ханна вешала на стену свои рисунки, то Элли – записки от руки. Я придвинулась вплотную и прочла листок, висевший ближе к двери.
Здесь жалок свет
Надежды нет
Но я вхожу.
Оставь свой след
Так говорят
Оставь свой след.
– Она пишет стихи, – пояснил Родни, проследив за моим взглядом. – Я в этом мало разбираюсь, но некоторые, на мой вкус, очень неплохи.
– Это печальное, – пробормотала я.
– Я вас слышу, не забывайте, – донесся голос из темного угла в глубине комнаты, и я чуть не подскочила от испуга. Шторы были задернуты, а свет девочка не включала, так что я и не заметила ее в комнате. Даже сейчас, когда она заговорила и повернулась к нам, а мои глаза немного привыкли к темноте, я различала только смутный силуэт.
– Кейт, это Элли, – представил ее Эндрю. – Элли, это Кейт Уэйтмен, музыкальный терапевт. Я тебе говорил.
– Привет, Элли, – сказала я.
Девочка встала и шагнула вперед, в блеклый круг света, падавшего из коридора.
С минуту мы разглядывали друг друга. Элли была красивая девочка, с большими темными глазами, темными прямыми волосами чуть ниже плеч и мелкими и тонкими, точно птичьими, чертами лица.
