И тут я услышал знакомое курлыканье.
Это было они. Чужаки.
Меня обуревали противоречивые чувства: пойти вперед и попробовать привести Славу в чувство или побежать обратно и попытаться открыть люк?
Но выбор сделал не я.
Сзади послышалось курлыканье. Я подпрыгнул на месте, попытался всмотреться в темноту, но ничего не увидел – коридор был очень темным, и света не хватало на то, чтобы его как следует осветить.
Курлыканье становилось все громче и громче, отчетливее и отчетливее.
Чужаки были и впереди, и сзади. Я попятился назад от «моего» чужака. То есть вперед, к Славе. Замкнутый круг.
Мы столкнулись спинами. Я слышал, как бешено колотится сердце Славы, а он, должно быть, слышал стук моего.
– Они здесь, – помертвевшими губами прошептал я и тут же вспомнил, что именно так называется кафе, посвященное чужакам.
– Они здесь, – как эхо отозвался Слава.
Мы стояли на углу. И с обеих сторон нас поджимали чужаки.
Неожиданно я услышал... голос Нины:
– Нет, не хочу-у-у! Мальчики, убегайте!
Я впал в ступор.
– Нина? Нина, это ты?
– Юра! Быстро отсюда убегайте!
Но вместо того чтобы убегать, я недоумевал:
– Нина, ты где?
И запоздало понял, что это говорил... чужак Славы!
И тут же впереди себя услышал:
– Убегайте, пока не поздно! Убегайте! – на этот раз голос дяди.
Ну и кто бы на моем месте убежал? Естественно, я захотел во всем разобраться.
– Это они? Нина и твой дядя? – спросил Слава. В его голосе отчетливо различались нотки паники, интереса и страха. А еще было что-то ненормальное.
– Они.
Наконец я сбросил с себя оцепенение и помчался в «зал». Господи, лучше бы я этого не видел! Прямо передо мной на двух задних лапах стоял чужак. Кончик его хвоста нервно подрагивал. Изо рта капали слюни. Но самое ужасное было не это. Самое ужасное было то, что у чужака было... лицо Нины. Обросшее шерстью, с усиками, как у кошек, но это было лицо Нины! Ее лицо!
Захотелось умереть. Мне стало и жалко ее, и страшно за себя.
Не успел я ничего сообразить, как в помещении, словно из воздуха, возник второй чужак – мой дядя. Все в нем было как у настоящего чужака, вот только лицо – дядиным.
– Дядя! Нина! – заорал я, бросившись к ним навстречу. – Что с вами случилось? Боже мой! Как же вы... Почему?!
– Они превратились в чужаков! Стали такими же, как эти твари, – вместо моих несчастных родственников ответил Слава. Он в панике схватил меня за предплечье и оттолкнул от чужаков как можно дальше.
– Убегайте! Убегайте, пока мы можем себя сдерживать! – закричали Нина с дядей. В их черных глазках-пуговках плескался ужас. Вероятно, они боялись своей звериной сущности.
– Дядя... Нина... – растерянно пролепетал я, не понимая, что мне делать в такой нестандартной ситуации.
– Уходите отсюда! – прорычал дядя.
– Идем, – Слава потащил меня к лестнице. – Сматываемся, пока целы. С минуты на минуту они превратятся в чужаков окончательно. Так всегда бывает.
Я пошел к лестнице, но безостановочно оборачивался. На меня смотрели три чужака – два живых и один – макет, сделанный Славой.
Я не понимал, что происходит. Все было как в фильме. Передо мной дядя и Нина, но это не они... Что делать? Как быть? Оставлять их здесь? Зачем?..
– Подождите! – воскликнула Нина.
Я остановился. Слава, проделавший уже половину пути вверх по лестнице, тоже замер и взглянул на... чужаков. Еще вчера утром они были обычными людьми.
– Пусть идут! – зарычал на нее дядя.
– Убейте меня! Умоляю! Я не хочу быть чужаком! Не хочу! Лучше смерть, чем такая жизнь! – разрыдалась Нина. Из ее глаз катились крупные черные слезы.
На это было страшно смотреть. Человек, наполовину превратившийся неизвестно во что.
– Я не хочу тебя убивать, – прошептал я. Не верилось, что во всем этом участвую я. Не верилось, и все тут. Такого не может быть.
– Уходите! – Тело дяди сотрясалось, под его кожей перекатывались какие-то бугорки.
– Сваливаем, – коротко бросил Слава.
Но не тут-то было. Дядя исчез. И появился он на лестнице, впереди Славы. Из его рта, то есть пасти, капала желтая слюна. Глаза горели огнем.
От неожиданности Слава отцепился от лестницы и свалился на меня. Мы кубарем полетели на пол.
– Бегите туда! – крикнула Нина, указывая лапкой в сторону коридора, из которого мы недавно прибежали. – Я его остановлю.
Нина исчезла и появилась на лестнице. Она бросилась на дядю. Началась грызня. Дрались два чужака. Они превратились в один комок, который перекатывался от стены к стене, и из которого летели клочки шерсти.
– Там же закрыт люк! – сказал я в панике.
– Вдруг уже нет? Может, его один из них сверху придавливал?
И мы со всех ног помчались к люку. Я полез первым. Не помню, как взметнулся к вершине лестницы. Помню только, как толкнул люк, и тот приподнялся.
– Есть! – воскликнул я.
– Вылезаем! – скомандовал Слава.
Я приподнял люк еще выше, и неожиданно Слава сказал:
– Вылезай и беги к мотоциклу. Я прибегу через пару минут. – Он спрыгнул на пол и завозился в темном углу.
– Почему? Что ты будешь делать?
– Беги, говорю, и как можно быстрее! – приказал Слава. Его тон был настолько серьезен, что я послушался его. Выскочил из бункера, словно пробка из шампанского, и помчался к мотоциклу как на пожар. До сих пор не пойму, каким образом я нашел дорогу обратно, но факт есть факт – я выбежал к проселочной дороге, неподалеку от которой мы спрятали в кустах мотоцикл.
И тут раздался странный звук. Во всяком случае, прежде я никогда не слышал ничего подобного. Приглушенное «Б-пух!» После чего с деревьев встревоженно спорхнули птицы, и на дорогу выбежал Слава. Его лицо было перемазано землей, в волосах запутались ветки и листья. Слава напоминал шпиона. Дядя с Ниной за ним не бежали.
– Что это было? – обессиленно спросил я, тем не менее смутно догадываясь, что случилось.
А Слава просто ответил:
– Я их взорвал.
– Как взорвал? – опешил я.
– Обыкновенно. Я когда бункер нашел, то увидел там в углу ящик с динамитом. Ну, он еще с войны остался. Вот и пригодился динамит. Я их взорвал, – повторил Слава. У него было растерянное лицо, словно он не понимал, что сделал. – А вместе с ними и бункер. И все материалы по чужакам... Теперь ничего нет... Ни... чужаков, ни бункера... Нашего «ковчега» больше нет. Представляешь?
