Теперь разберем ситуацию на примере вегетососудистой
дистонии, которая есть выученный страх человека перед собственным физическим
дискомфортом
[7]
. Сердцебиение, как известно, стимул нейтральный.
Если у собаки усиливается сердцебиение, она в панику не впадает. Равно и
человек, свободный от страха разрыва сердца, переносит это явление без каких бы
то ни было негативных переживаний – стучит себе и стучит, слава богу! Но для
человека, находящегося в ситуации хронического стресса, значение этого
нейтрального стимула меняется. Он начинает тревожиться, и его страх, как пища в
экспериментах на слюнной железе собаки И. П. Павлова, подкрепляет ощущение
физического дискомфорта.
А дальше в дело входит механизм генерализации. Сначала
человека пугает только сердцебиение, потом какие-то другие симптомы телесного
недомогания, а в ряде случаев страх распространяется на те места и
обстоятельства, в которых этот физический дискомфорт возник. Если дело
происходило в общественном транспорте, то, соответственно, этот общественный
транспорт становится дополнительным условным стимулом, провоцирующим
вегетативный приступ. Причем, например, с метро страх может перекинуться и
дальше – сначала на автобусы, потом на трамвай, а дальше и на маршрутное такси.
Если дело происходило в закрытом помещении, то естественно, что впоследствии
любые закрытые помещения – от лифта до просто комнаты с закрытой дверью –
начинают оказывать абсолютно аналогичный эффект. А что поделаешь –
генерализация!
Здесь важно то, как человек оценит эти «обстоятельства». Он
может зафиксироваться просто на понятии «транспорт», и тогда любое транспортное
средство может стать для него «гиблым местом», побуждающим нежелательный
условный рефлекс. Если же находясь, например, в том же транспорте, он подумает
не про транспорт, а про то, что находится в «закрытом пространстве», то,
соответственно, везде ему будут мерещиться «закрытые пространства», и всякий
раз при подобных обстоятельствах эффект будет соответствующим.
Если же он, будучи все в том же транспорте, начнет думать о
«нехватке воздуха», то в последующем все места, где, как ему кажется, «воздуха
недостаточно», будут рефлекторно вызывать у него аналогичный приступ. Если же,
наконец, он, переживая свой первый приступ все в том же транспорте, думает не о
«транспорте», не о «закрытом пространстве» и даже не о «нехватке воздуха», а об
инфаркте или инсульте, то дальше все, что, по его мнению, так или иначе связано
с инфарктом или инсультом, будет производить все то же действие – страх,
вегетативный приступ, временное помешательство. Вот такая простая непростая
история...
«Хорошо! Умный мальчик!»
Фразу из «Божественной комедии» «Благими намерениями
вымощена дорога в Ад» знают даже те, кто никогда не держал в руках этой книги.
По всей видимости, мы находим в этой сентенции Данте какой-то глубокий личный
смысл. Действительно, наши родители, занимаясь нашим воспитанием, приложили
немало сил к тому, чтобы мы научились бояться. Если ребенок будет бояться
что-то сделать, например, дотронуться до раскаленной печи, то можно не
беспокоиться о том, что он обожжется подобным образом. Остается только научить
его бояться и тогда, что называется, можно спать спокойно.
Но как это сделать? Легче всего применить тактику
запугивания, тем более что общие принципы этого дела разработаны и
растиражированы: «Не ходите, дети, в Африку гулять! В Африке акулы, в Африке
гориллы...». И, наконец, всем известна история одного обтекаемого субъекта,
который весьма жестко расплатился за свое надменное и рискованное: «Я от
бабушки ушел, я от дедушки ушел!»
В общем, формула запугивания отработана: «Туда не ходи, сюда
ходи! Снег башка попадет – больно будет!». И в четком соответствии с этой
формулой: «Давай ешь, а то не вырастешь!», «Надень шапку, а то заболеешь!», «Не
лазь в розетку – убьет!», «Не уходи далеко – потеряешься!», «Не заплывай далеко
– утонешь!», «Не бегай – голову сломаешь!» и, наконец, «Будешь кривляться –
таким и останешься!». На крайний случай, в роли «тяжелой артиллерии» можно
привлечь дяденьку милиционера, тетеньку доктора и длинный перечень
родственников, начиная от папы и заканчивая прадедушкой
[8]
.
Однако было бы неправильно думать, что одним этим
запугиванием наша «школа страха» и ограничилась. Дети, как известно, учатся у
взрослых, и по большей части обучаются своеобразным подглядыванием и
повторением. Каждому из нас, наверное, приходилось видеть, как дети изображают
поведение взрослых, копируют какие-то жесты и фразы своих родителей, учителей и
прочих авторитетов. Иногда они открыто пародируют взрослых, но чаще это не
сознательная пародия, а каждодневная и неосознанная практика повторения.
Но вернемся к страхам. У каждого из родителей довольно своих
собственных страхов. По большей части сами мы свои страхи не замечаем,
поскольку они кажутся нам логичными и обоснованными. Ребенок же и вовсе не
подвергает критике поведение взрослых, и если его родитель испытывает страх
перед, например, водой, то ребенок перенимает этот страх неосознанно, особенно
если родитель не говорит о своих страхах, а действительно их испытывает. И если
вы лично бои??есь врачей и больниц, то будьте уверены, ваш ребенок последует
этому примеру, хотя, возможно, в его случае это и не станет патологическим
страхом, но дискомфорт в соответствующих условиях он станет испытывать
порядочный, это точно.
Один из отцов-основателей научной «теории социального
научения» Альберт Бандура вместе со своим коллегой Теодором Розенталем провели
весьма примечательный эксперимент, где и показали работу этого психического
механизма – научения страху посредством простого наблюдения за страхом.
Суть этого эксперимента сводилась к следующему. От
испытуемого требовалось лишь наблюдать за эмоциональными реакциями одного
«подопытного субъекта». Сам этот «подопытный субъект» был помощником экспериментатора
– актером, который просто разыгрывал соответствующую роль. А эта роль была
такой: когда в лаборатории раздавался звук сирены, этот актер изображал
страдание, причиняемое ему якобы электрическим током. Разумеется, по проводам,
которые были подведены к телу этого человека, никакого тока не подавалось, но
испытуемый об этом не знал.
У детей всегда плохо получалось слушаться старших, зато им
всегда отлично удавалось им подражать.
Джеймс Болдуин
Уже по прошествии нескольких подобных сеансов наблюдения за
этим разыгранным страданием в ответ на звук сирены у этого несчастного
обманутого испытуемого начинался отчетливый приступ страха. Так Бандура доказал
свой тезис: чтобы научиться бояться, вовсе не обязательно набивать собственные
шишки, достаточно посмотреть на то, как их набивают другие. И действительно, не
многим из нас довелось пережить авиакатастрофу, смерть от сердечного приступа и
утопление. Однако это не мешает нам уметь бояться и того, и другого, и
третьего.
