Он и впрямь очень быстро приехал. Зашел, притянул Лину к себе на секунду, ткнулся губами в затылок. Потом отстранил, коротко и деловито поинтересовался:
— Где она?
— Там, у себя в комнате… Сидит как побитая сирота, смотреть жалко.
— Так… А чего она хотела, эта ваша жениховская мать? Ей Женька как потенциальная невестка с лица не нравится, что ли?
— Да не в этом, собственно, дело… Ей, Паш, на наши лица вообще наплевать. Мы ей по статусу не подходим, понимаешь? По уровню. По состоятельности. По положению в обществе. По черт-те чему еще, я не знаю, что у вас в понятие высокого положения в обществе включено! В общем, мы с Женькой как две коварные маргиналки вроде как покусились на их с трудами нажитое благосостояние, понимаешь?
— Так, ну что ж… Теперь картина ясна, по крайней мере. Теперь мне все понятно. Что ж, все правильно…
— Что? Как это — все понятно и правильно? — опешила Лина. — Ты что, Павел?
— А как ты хотела, Малина? Сейчас все свое благосостояние забором огораживают, времена такие.
— Ты это серьезно?
— Тихо, Малина, тихо…
— Нет, ты мне скажи! Что значит — все понятно и правильно? Неужели это можно понять?
— Да, можно. Но нам этого не нужно. И вообще, не суетись вопросами, сейчас придумаем что-нибудь.
— Но… Что значит — придумаем?! Что тут вообще, в принципе, можно придумать? Она тут так оскорблениями изгалялась, эта мамашка, ты бы слышал!
— И что, Женька при этом безобразии тоже присутствовала?
— Ну да… А главное, она так любит этого парня, Дениса! Я ей попыталась что-то объяснить, да без толку… Ну как это вообще можно объяснить? В принципе? Как, как ей объяснить, что она не может его любить? Просто любить, и все? Я и сама не понимаю…
— Погоди… А ты что, не сказала ей, чья Женька… Как это слово называется, забыл… Ну если я на тебе женюсь, кто она мне будет?
— Ну вроде как падчерица…
— Во! Правильно, падчерица! Ты что, не сказала ей, чья Женька потенциальная падчерица? Да и не потенциальная даже, а почти готовая?
— Нет… Не сказала, конечно.
— Почему?!
— Да с чего ради? И вообще… У меня бы даже язык не повернулся. Выходит, если Женька будет твоей падчерицей, ей можно будет любить, а если не будет — то и нельзя? Любовьто сама по себе тут при чем? Смешно, согласись.
— Не усложняй, Малина. Чего ты в бутылку лезешь?
— Да никуда я не лезу.
— Вот и не лезь… Скажи лучше, откуда она взялась, эта жениховская мамашка? Из каких она?
— Хм… Ты прям как моя соседка Люся спрашиваешь — из каких… Муж у нее вроде в палате недвижимости работает.
— Фамилию знаешь?
— Конечно. Горохов у него фамилия.
— Ой, мать твою, держите меня сразу трое… Горохов! Знаю я этого хмыря! Тоже мне, нашелся статусный и состоятельный! Да он же никто, мелкая сошка, этот твой Горохов! На уровне сделай-подай-принеси! Боже, а я-то думал… Ну, считай, Женькина проблема уже решена, Малина!
— То есть… Как это? Ты что, с этим вопросом к нему пойдешь? Не надо, не смей и не думай даже!
— Ладно, не суетись. Никуда я не пойду, не бойся. Просто я сделаю так, что не сегодня, так завтра до него дойдет информация, что Женька… Что она… Тьфу, опять это слово забыл! Кто она мне будет?
— Падчерица…
— Да, да, точно. Просто до него дойдет информация, чьей падчерицей они с женушкой так легкомысленно пренебрегли.
— И что?
— А сама увидишь! Так побегут Женьку сосватывать, что ветер в ушах свистеть будет!
— Значит, Женька с Денисом получат-таки отмашку на любовь… С твоей помощью, да? — с болью проговорила Лина. — Ты сам-то хоть понимаешь, как все это выглядит?
— Да нормально это выглядит! Так, как надо выглядит! Как и должно выглядеть!
— Ты в этом и правда уверен?
— Слушай… Чего ты от меня хочешь, Малина? Не я придумал эту жизнь, она сама так сложилась. Деньги и сила определяют многое, если не все. И жизни, и судьбы определяют. Я со своей стороны лишь приложил усилия, чтобы быть там, на стороне определяющих. А по-другому я просто не смог бы жить. И прошу тебя, не лезь в бутылку, не люблю я этих… рефлексий. Пойдем лучше твою дочь в порядок приводить.
Женька по-прежнему сидела на кровати, в прежней позе, сложив подбородок на худые коленки. К ним, вошедшим в комнату, даже головы не повернула, лишь болезненно дрогнула лицом, выражая досаду. Павел, кряхтя, присел около кровати на корточки, потянул на себя Женькины сцепленные вокруг поджатых ног руки.
— Жень, послушай меня, Жень… начал он.
Девчонка лишь мотнула взлохмаченной головой, уткнулась лицом в коленки, вяло, безнадежно выдохнув:
— Не хочу… Не надо, не говорите мне ничего…
— Да не буду я тебе ничего говорить! — гаркнул Павел. — Ну что я, болтун какой, что ли? Ты просто посмотри на меня, и все! Ну же! Гюльчатай, покажи личико!
Грустно хмыкнув, Женя подняла лицо, с трудом сфокусировала разлившееся в глазах отчаяние, кольнула взглядом, как иглой.
— Жень, ты послушай меня, пожалуйста… Вот сижу я перед тобой, простой мужик Павел Сергеевич Жук, за свои прожитые пятьдесят шесть лет не обманувший ни одной женщины… — по-киношному самую чуточку ёрничая, но довольно-таки проникновенно заговорил Павел, потом помолчал немного, внимательно глядя ей в глаза, и тихо продолжил: — …И если ты мне сейчас не поверишь, мне страсть как обидно будет… Поэтому ты просто возьми и поверь. Как минимум послезавтра твой жених вот здесь же, на этом месте, будет стоять на коленях и умолять тебя… Или не знаю, что он там будет еще делать! В общем, он будет здесь, я клянусь тебе. И все будет хорошо! Будет так, как тебе этого хочется, вот увидишь! Ты веришь мне, девочка?
— Да ладно вам, Пал Сергеич… Я слышала все, что вы маме сейчас там, в комнате, говорили. Только я не хочу так. Не хочу, не надо.
— А как ты хочешь, милая моя? Жизнь такая нынче, все в ней отвоевывать надо. Ни сил, ни средств не жалеть.
— И любовь — отвоевывать?
— А любовь — в первую очередь! — хлопнул себя по коленям Павел. — И считай, что у тебя сейчас на боевом поле самая выгодная позиция. Отчего ж ею не воспользоваться?
— Не поняла… Какая позиция?
— А такая! — объяснил Павел. — И стратегическая, и тактическая! Твоя будущая врагиня-свекровка весь слабый тыл свой вчера показала, даже и разведку боем проводить не пришлось. Жадна до денег, до показухи, вся насквозь прошита белыми нитками глупых амбиций. Она ж открылась, как новичок на ринге! А ты ей — длинный боковой удар из боевой стойки! И в нокаут!
— Да пошла она знаете куда? — с жаром воскликнула Женька.
