Светились и другие «планетки». Оно и понятно – в таком доме, у человека, связанного с граберами, обязательно должны были быть артефакты – не такие дорогие, как этот, но все-таки артефакты. И все они светились в магическом пространстве.
И Олег пошел вперед. Медленно, осторожно, не разбирая дороги, но стараясь не споткнуться о препятствия. Под ногами что-то хлюпало, трещало, скользило, в нос били мерзкие запахи горелой плоти и нечистот, но Олег шел и шел, и казалось, будто идет только его тело, а он сам, такой маленький-маленький, сидит в черепной коробке гигантского робота и наблюдает за тем, как тот передвигается в пространстве.
По большому счету, так все и было – маленькая крупинка сознания Олега, поселившаяся в мозгу Сергара Семига, не управляла его телом, так и не сумев до конца врасти в него «корнями». Всему свое время, а его прошло еще слишком мало. Это Олег прекрасно осознавал. Ведь он в этом мире, в этом теле всего-то сутки!
Артефакт находился в самом центре здоровенного «костра», полыхающего так, что подойти к нему можно было максимум на пять-семь шагов. Скорее всего, это была спальня хозяина дома, а может – его кабинет.
Определить точнее было нельзя – то, что находилось в комнате, горело весело и давало такой жар, что позавидовала бы и мартеновская печь.
Мебель всегда горит именно так. Сухое дерево и лак, которым его покрыли, совсем не способствует затуханию реакции окисления, каковой и является горение.
Олег постоял возле огня, морщась и отворачивая лицо от пляшущих языков коварного пламени, раздуваемого ночным ветром, а потом сделал пассы руками – и в воздухе засветились два «скрипичных ключа» – один голубой, другой зеленый.
Еще один пасс, и…
Пламя потухло, будто кто-то накрыл его прозрачным, но непроницаемым для воздуха покрывалом. Теперь не было даже дыма – только черные уголья, на которых выступил белый налет, похожий на соль.
Белый налет лежал и на обгорелом скелете, который обхватывал артефакт обеими костлявыми руками.
Головы у скелета не было – череп был раздавлен здоровенным бревном, прижавшим к полу то, что осталось от головы. Это обугленное бревно тоже было покрыто инеем – холодным до такой температуры, что когда Олег сдуру потрогал белые блестящие кристаллы, у него тут же до боли онемели пальцы.
Руки скелета пришлось отрывать, наступая на них каблуком. Олег побрезговал трогать их. Да и опыт с инеем дал себя знать. Кости хрустели, руки покойника не хотели упускать драгоценную добычу, так что Олегу пришлось потрудиться, прежде чем он освободил артефакт из объятий мертвеца.
Уложив его в вещмешок, причем пришлось на всякий случай брать артефакт рукавами куртки, осторожно, как взрывное устройство, Олег пошел обратно, туда, где на улице начала собираться любопытная толпа.
Издалека увидев зевак и не желая рисоваться перед взглядами потенциальных свидетелей преступления, Олег резко свернул в сторону и перелез через остатки стены, которая ранее выходила во двор, туда, где виднелись большие постройки вроде амбаров или конюшен. Прикрываясь их стенами, Олег собирался сделать большой круг и оказаться за спиной зевак, изображая из себя такого же, как они, праздного наблюдателя. План, наверное, довольно наивный, но другого на эту ночь у него не было. Ну не ударяться же в бега на ночь глядя, даже не представляя, куда идти и что потом делать.
Олег с горечью осознал, что это был самый слабый пункт его так называемого «плана». Ну отобрал он артефакт, а дальше что? Ясно же было, что отбирать придется силой (хотя он и не допускал, что придется ТАК разойтись в своей боевой удали). А раз пришлось применить силу – значит, нужно срочно бежать из городка куда подальше! Так куда бежать? Разве нельзя было дождаться утра, чтобы при солнечном свете нормально раскатать логово этого проклятого Хагена?
Хотя… существовала опасность, что трактирщик предупредит местного авторитета. И Хаген спокойно мог перепрятать драгоценную вещь туда, где Олег никогда бы ее не нашел. Например – ускакав вместе с ней в неизвестном направлении. И тогда Олег вместо артефакта получил бы только кучу больших проблем!
Нет, так-то Олег эти проблемы получил, но ведь вернул и артефакт! И правильно рассчитал – не такой уж он и безнадежный тупица, – где быть артефакту, если не у самого главного бандита? Тот точно никому не доверит такую невероятную драгоценность. И не доверил! При себе держал! Небось уже планы строил – как использует это сокровище. Уж он-то точно нашел бы артефакту очень выгодное применение!
Заржала лошадь, и на ощетинившегося мечом Олега выехал всадник, ведя в поводу еще двух лошадей. Олег приготовился к драке, но тут же опустил меч, узнав во всаднике знакомую маленькую фигурку. Это был Савах!
– Давай! – крикнула сзади Севия, бесшумно, как кошка, кравшаяся позади Олега, и за три секунды взобралась на спину одной из лошадей. Олег с сомнением посмотрел на свободного коня, потом подошел к нему и попытался влезть в седло – так неуклюже, что Севия негромко присвистнула, выражая этим свое неодобрение и протест: – Да ты что, коня никогда не видел, что ли?! Слева подходи! Берись руками за луку седла… да вон за ту штуку, что торчит! Да демон же тебя задери, скорее! Сейчас может появиться стража! Хватай повод и держись! Главное – не свались! Лошадь сама за нами побежит! И не суй ноги в стремена слишком глубоко – свалишься, не сможешь вынуть ногу из стремени – так тебя и поволочет по земле! Одни ошметки останутся! Давай! Ай! Ай! Ох-хо-о-о!
Как Олег удержался в седле – он и сам не понял. Ноги в стременах вскинулись едва ли не выше головы – Олег сразу же завалился назад, и если бы не приземление лошади, бросившей своего всадника вперед, точно бы оказался где-то за хвостом зловредной коняги со свернутой набок головой.
Следующие двадцать минут были полны ужаса и мата. Олег вообще-то не любил материться, хотя само собой – матом владел виртуозно, как и все молодые люди его возраста. Вообще-то даже какое-то поветрие пошло – юноши, девушки из вполне интеллигентных семей матерились так, что в прежние времена, наверное, и портовый грузчик постеснялся бы услышать такие выражения. Мат воспринимался как близость к «истокам» и некая такая утонченная интеллигентность. Странно было слышать, как девушка загибает матом так, что у неподготовленного человека вянут уши. Сигаретка, айфон, бокал вина, уродливая мешковатая одежда серой мыши и горячий мат – вот тебе и девушка социальной группы «винишко-тян».
Олег недолюбливал таких девиц. Его тянуло к особам жизнерадостным, наслаждающимся жизнью и всем хорошим на свете. Впрочем, эта его любовь все равно не спасла от полного разочарования особами женского пола.
Но сейчас интеллигентный и воспитанный аспирант кафедры хирургии матерился так, что даже «винишко-тян» разбежались бы с истошным визгом, определенно узрев в облике Олега дьявольское существо. Оскаленные зубы, рев, матерные слова вперемешку с пеной – это скорее подходило бы берсерку, идущему в последний бой, чем обычному всаднику, скачущему на ничем не примечательной лошади – пусть даже и по ночной, едва освещенной лунным светом дороге.
