— Доброе утро! — любезно поздоровался Тристан, саркастически косясь на флаг. — Пардон, мадам, — ирония в его голосе так и пробивалась сквозь вежливость, — но неужели вы считаете, что мы стали бы стрелять в женщин, не проиллюстрировавших свои добрые намерения вот таким, кх-м, — он наигранно смутился, — экстраординарным способом!
— А вдруг бы да стали, кто же вас, кровососов, знает, — с сомнением буркнула валькирия, с любопытством поглядывая на меня.
— Это вы нас достали! — сморщил нос Енох, неправильно, а может, наоборот, совершенно правильно понявший ангелицу.
— А стоило бы знать, — стараясь остаться невозмутимой, выдала я. — Ибо если вы с собой так жестоко поступаете, — я тоже покосилась на флаг, — то представляю, что ждет ваших побежденных врагов.
— Да, — в унисон поддержал меня Хелил, — отважные трусов не надевают!
По скулам Оливии медленно расползались пятна багрового румянца, а я поспешно прикусила губу, стараясь не рассмеяться вслух и размышляя над неоднозначным смыслом его реплики.
— Поржали и хватит в остроумии упражняться, — оборотень вовремя пресек нашу бессмысленную пикировку. — Если вы не передумали лезть в подземелье Чейта, то мы идем с вами. Предлагаю хотя бы на день позабыть о наших разногласиях и действовать сообща. Прекращаем размениваться на мелочи. В конце концов, жизнь дается нам только один раз…
— Второй раз я бы ее не выдержал! — с пониманием улыбнулся Тристан.
Вервольф смерил стригоя тяжелым взглядом исподлобья.
— Ах ты, пижон хлипкий, — уничижительно процедил он сквозь зубы. — Уж ты-то никак не тянешь на борца за мир, с натяжкой сойдешь за дамского угодника.
— Хочешь изменить мир — начни с себя! — назидательно изрек де Вильфор, принимая донельзя высокомерный вид.
— Ага, — вполголоса мстительно уточнила я, — измени кому-нибудь с кем-нибудь…
Я добилась желаемого эффекта — Конрад меня услышал. Его смуглое лицо стало еще пасмурнее.
— Э-э-э, — торопливо вмешалась Оливия, — возможно, я не так умна, как вы, возможно, я дура, но зато у меня все же имеется несколько мозговых извилин, подсказывающих, что Конрад прав!
— Дурак первым замечает, как много умных развелось вокруг, — шепотом добавил оборотень, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Ой ли? — язвительно усомнилась я. — Не обольщайся, ангелица, извилина у тебя только одна, да и та от шапки!
— Ну что тут делать будешь! — Валькирия выронила импровизированный флаг и раздосадованно всплеснула руками. — Мы к вам и так и этак подмазываемся, а вы ни в какую!
— К чужому подвигу каждый примазаться норовит! — громко изрек Хелил, усиленно делая вид, будто разговаривает сам с собой.
— Мы не нуждаемся в вашем пособничестве, — четко и предельно откровенно разъяснила я. — Вы вообще не имеете никакого отношения к Чейту, а посему валите-ка отсюда, пока мы вам задницы не надрали!
— Позвольте! — рассерженно нахохлился Нат. Кинжалы на его крыльях воинственно встопорщились. — Сел, мне кажется, что ты не права. Напомню: госпожа Эржебет все-таки носит звание Хранительницы «Божьего Завета» и является отдаленным потомком брата самого Господа! А значит, «Завет» принадлежит нам, воинам божьим!
— Если кажется, то нужно креститься! — вздорно парировала я. — Эржебет стала стригойкой, поэтому уже не является соратницей Христа. А кроме того, здесь присутствует только один человек, способный претендовать и на звание защитника Господа, и на родство с Детьми Тьмы…
— Ого! — выкатил глаза Нат. — И кто же это?
— Я! — Боюсь, моему голосу не хватало скромности и искренности.
— Нонсенс! — презрительно махнул рукой Тристан, отметая мою идею. — Ты слишком поздно вспомнила о своем благочестивом прошлом, ибо никто не способен выступить на обеих сторонах силы сразу.
— А мне по барабану ваши субъективные мнения! — мило улыбнулась я. — Я утверждаю, что способна соединить в себе добро и зло, Тьму и Свет. Поэтому «Завет» должен принадлежать мне и только мне!
— Ерунда! — единодушно вскричали Натаниэль и Тристан. — Это невозможно!
— Дорогая, если ты попытаешься соединить несовместимое, то обязательно погибнешь, — печально предупредил Конрад.
— Тебя это не касается, — агрессивно хмыкнула я. — Заткнись в тряпочку и отойди.
— Не сходи с ума, Сел! — гневно рыкнула Оливия. — И как тебе могло прийти в голову столь глупое решение — в одиночку сунуться в этот чертов подвал?
— А тебе никогда не приходила в голову бейсбольная бита? — угрожающе схамила я. — Думаешь, без вас я не справлюсь?
— Не справишься! — убежденно подтвердила валькирия, добродушно пропуская мимо ушей мою грубость. — Пойми, нам ничего от тебя не нужно. Мы просто хотим тебе помочь.
— Значит, не уйдете? — разочарованно заскрежетала клыками я.
— Нет, — спокойно ответил Конрад, — даже и не надейся!
— Ну если нэ хотите по-плахому, то по-харошему будэт еще хуже! — резонно подвел итог Енох. — Да!
Мы выстроились в шеренгу и ненавидяще уставились на смеющих дерзить нам бывших моих друзей, точно так же насторожившихся и сверлящих нас ответными, не менее возмущенными взглядами. Я не убирала ладонь с рукояти катаны, а Тристан нервно поигрывал желваками и хватался за кобуру своего пистолета. Хелил любовно поглаживал сумку, в которой хранил свою антикварную «волыну», а Енох, небрежно посвистывая, извлек из кармана тот самый жуткий консервный нож, который в первую нашу встречу напугал меня чуть ли не до заикания.
«Итак, нас четверо, а их — пятеро! — быстро соображала я. — Хотя нет, отца Григория можно условно считать лишь за половину бойца, а Ариэллу и вообще не принимать во внимание. Выходит, перевес на нашей стороне!» Но, даже придя к столь обнадеживающему выводу, я совершенно не понимала, что конкретно мне следует предпринять в дальнейшем и, признаться, в глубине души абсолютно не хотела затевать драку со своими бывшими товарищами.
Между тем погода, вроде бы не обещавшая никаких сюрпризов, начала стремительно портиться. Небо потемнело, укрывшись кучкующимися на горизонте тучами, а издалека до наших ушей донеслись первые громовые раскаты. Повалил неприятный, смешанный с дождем снег.
— Одумайтесь, дети мои! — примирительно воззвал отец Григорий, вздымая руки к налившемуся свинцом небосклону. — Я не сторонник войны, я пацифист, а посему всегда посылаю своим недругам луч любви и всепрощения.
— Подразумевая: пусть он спалит вас дотла, уроды! — со смехом перебила я. — Нападайте, чего же вы ждете?
— Я не питаю к тебе ненависти, мое заблудшее чадо! — Иерей с жалостью покачал головой. — Вы ошиблись, мы не собираемся драться с вами.
— Думаешь, почему все толстяки такие добрые и веселые ребята? — демонстративно спросила я, обращаясь к Тристану.
