Ишме-Дагану скажи: так говорит Ишхи-Адду, брат твой. Таких вещей говорить не следует, но я просто должен высказаться, чтобы облегчить душу. Истинно сказано, ты великий царь! Ты попросил у меня двух коней, о каких мечтал, и я послал их тебе, и вот, ты прислал мне двадцать мин свинца!.. Цена этих коней здесь, в Катне, составляет шестьсот сиклей серебра; а ты прислал мне двадцать мин свинца! Что сказали бы люди, если бы узнали об этом? Они наверняка не смогли бы смотреть на нас как на равных!
Вспышки такого рода, с их живостью и прямотой, редко встречаются на Древнем Востоке. Тем интереснее для нас тот факт, что письмо это обнаружено в архиве Мари; это означает, что царь этого города – брат царя Ассирии – перехватил его и не постеснялся прочитать, а затем решил, что не стоит пересылать такое письмо адресату.
Эти архивы свидетельствуют также о постоянном давлении на государства, стоящие на кромке пустыни, со стороны кочевых племен в их постоянном стремлении к более плодородным землям. Вот что пишет некий местный вождь царю Мари об одной из опаснейших кочевых групп, бини-ямина:
Моему господина скажи: так говорит Яким-Адду, слуга твой. Касательно дел бини-ямина, о которых я писал моему господину, то я послал человека в их города, чтобы прояснить дело… Когда их спрашивают, они отвечают: «Нет пастбищ, поэтому мы движемся в верхние земли». Так они мне сказали. Мое ополчение сильно… каждый из бини-ямина, направляющийся из нижних земель в верхние, будет схвачен, а схваченный, будет посажен в тюрьму. Пусть мой господин изволит написать мне, и я прикажу доставить этих пленников ему.
Эра Мари сменяется временным владычеством гиксосов. Затем Египет восстанавливает свое владычество, которое на севере уравновешивается лишь вмешательством горных народов, в первую очередь хеттов. Этнически хетты проникают все дальше и дальше, и в XVI в. до н. э., как вновь показывают имена собственные, сирийское население представляет собой смесь доаморитских семитов, аморитов, хеттов и хурритов; нет только египтян, поскольку их владычество характерно не колонизацией, а контролем.
Мы располагаем большим количеством данных по XIV в. до н. э.; источник этих данных – архивы Тель-Амарны. В столице фараона-реформатора Аменхотепа IV была обнаружена переписка, которую он сам и его предшественники вели с мелкими сирийскими вассальными государствами. Из-за слабости Египта этот период выдался особенно беспокойным. Мелкие царьки конфликтовали друг с другом, жаловались друг на друга фараону, просили о помощи. К примеру, так царь Мегиддо Биридия доносил фараону о поведении Лабаи, царя Сихе (Шхем):
Царю, господину и солнцу моему, скажи: так говорит Биридия, истинный слуга царя. К стопам царя, моего господина и солнца моего, припадаю семь и еще семь раз… Да будет известно царю, с тех пор как вернулись лучники, Лабая строит мне козни, и мы не можем щипать шерсть, и мы не можем выходить за ворота в присутствии Лабаи, потому что он узнал, что ты не дал лучников; и теперь он твердо решил захватить Мегиддо. Пусть защитит царь свой город, иначе Лабая захватит его! Воистину, город поражен смертью от чумы и болезни. Пусть царь даст сотню человек гарнизона для защиты города, иначе Лабая захватит его! Воистину, у Лабаи нет другой цели. Он пытается разрушить Мегиддо.
Еще раз обратите внимание на характерную фразеологию начала. Лабая отвечает на упреки фараона протестами и заявлениями о своей невиновности:
Царю, господину и солнцу моему, скажи: так говорит Лабая, слуга твой и грязь, на которую наступаешь. К ногам царя, господина моего, припадаю семь и еще семь раз. Я слышал слова, которые царь написал мне, и кто я такой, чтобы царь терял из-за меня свою землю? Вот, я верный слуга царя, и я не бунтовал, и я не грешил, и я не задерживал дань свою, и я не отказываюсь выполнять требования твоего представителя. А теперь на меня злостно клевещут, но пусть царь, господин мой, не приписывает мне измену!
Был ли Лабая искренен в своих протестах? В подобных ситуациях у египетского суда было единственное средство установить истину: послать в соответствующий город инспекторов, которые бы действовали одновременно как смотрители и как сборщики дани. Однако иногда такие чиновники сами начинали творить произвол. Об одном таком случае царь Гезера Милкилу пишет фараону с очевидной искренностью:
Царю, господину моему, пантеону и солнцу моему, скажи: так говорит Милкилу, твой слуга, пыль под твоими ногами. К ногам царя, моего господина, пантеона и солнца моего, семь раз, семь раз я припадаю. Пусть царь, мой господин, знает, что сделал со мной Янхаму после того, как я покинул царя, моего господина. Теперь он хочет получить две тысячи сиклей серебра из моей руки, говоря мне: «Отдай мне твою жену и детей твоих, или я раздавлю тебя!» Пусть царь знает об этом деле, и пусть мой господин пришлет за мной колесницы, и пусть он возьмет меня к себе, чтобы я не погиб!
Особенный интерес представляют письма, в которых речь идет об отчаянных воинах-хабиру. Кто это такие? Действительно ли это евреи, как с давних пор полагают некоторые ученые, опираясь на формальное сходство названий? Из текстов явствует, что хабиру – люди больших военных способностей, причем в одних государствах они находятся под контролем властей, а в других совершают пограничные набеги и ведут своего рода партизанскую войну. Однако самая поразительная черта хабиру состоит в том, что имена этих людей от региона к региону меняются по типу и национальной принадлежности, так что создается впечатление, что это не этническая группа, а общественный класс. Соответственно, идентифицировать их с евреями некорректно, разве что последние тоже составляли часть класса хабиру в некоторых регионах и в некоторые периоды времени, – так что другие народы называли их хабиру.
История периода, непосредственно следовавшего за эрой Тель-Амарны, лучше всего отражена в исторических архивах, недавно обнаруженных в Угарите. Они относятся ко времени примерно с середины XIV в. по середину XIII в. до н. э. и свидетельствуют о том, что Угарит, расположенный на крайнем севере Сирийского региона, находился под хеттским владычеством. В этом архиве имеется договор на привычном для дипломатии аккадском языке между великим царем Суппилулиумой и царем Угарита Никмаду. Структура договора следует классической модели хеттских дипломатических документов: начинается с исторической преамбулы, переходит к условиям соглашения и завершается просьбами к богам. К договору прилагается письмо, в котором Суппилулиума советует Никмаду согласиться на предлагаемый союз:
Так говорит солнце, великий царь… Никмаду говорит: хотя земля Нихашше и земля Мукиш мои враги, не опасайся их, имей веру в себя! Как в прошлом твои предки были друзьями, а не врагами земли хеттов, теперь и ты, Никмаду, будь врагом моих врагов и другом моих друзей. Если ты, Никмаду, прислушаешься и выполнишь эти слова великого царя, твоего господина, ты увидишь результат милостей, которые великий царь, твой господин, дарует тебе. Сохрани поэтому, Никмаду, союз и дружбу с землей хеттов, и ты увидишь, как обойдется великий царь с царями Нихашше и Мукиша, которые отказались от союза и дружбы с хеттским народом и стали врагами великого царя, их господина! Тогда ты, Никмаду, вперед будешь верить словам великого царя, твоего господина.
