Место конкретного человека в ассирийской армии определялось социально-экономическим положением. Например, люди полурабского и крепостного состояния становились саперами, обозниками и прочей армейской обслугой. Крестьяне-рекруты и колонисты включались в легкую пехоту и вспомогательные войска. Тяжелую пехоту, кавалерию и колесничих составляли представители более высоких социальных прослоек.
Пехота (zūku, zakkû)
Пехотинцы составляли основные боевые порядки — зуку (zūku), но могли выступать и в качестве специальных вспомогательных сил — закку (zakkû). Функции закку в сражении заключались в поддержке колесничих, охране их от внезапных атак с тыла и флангов, добивании раненых противников.
В легкую пехоту входили инородческие подразделения лучников и пращников. Ассирийцы, как и до них египтяне, а после — римляне, первыми пускали в дело легкую пехоту, целью которой было ослабить и по возможности расстроить пешие порядки врага; после этого в бой вступали колесницы и кавалерия, и последнее слово оставалось за тяжелой пехотой.
Средневооруженная пехота состояла из обычных ассирийских копейщиков (nāš asmarē) и лучников, как правило в шлеме, стандартной военной тунике и обуви. Из защитного вооружения на них было, пожалуй, лишь нагрудное зерцало.
Тяжелая пехота была представлена копейщиками-щитоносцами (sāb arīti), носившими часто ламеллярную, то есть чешуйчатую, броню. В некоторых случаях, например еще во время походов Салманасара III, чешуйчатыми доспехами снабжались плотные порядки пехотинцев-лучников, не имевших при себе щитоносцев.
Судя по изображениям, тяжеловооруженный щитоносец-копейщик и лучник нередко составляли тактическую единицу — боевую двойку. Лучник вел обстрел противника, а щитоносец-копейщик обеспечивал прикрытие, при этом они не прекращали методичного движения вперед и делали все очень слаженно — сказывались бесконечные учения, опыт и чувство плеча. Согласно приказам командиров, пара могла остановиться либо, наоборот, ускорить движение вперед. Приказы передавались звуковыми сигналами; для ориентировки во время боя использовались также боевые штандарты. Применение боевых двоек в конечном счете позволяло ассирийцам держать врага на довольно приличной дистанции выстрела лука, сохранять при этом мобильность и владеть инициативой. В комбинации со щитоносцами и лучниками выступали синхронно и ассирийские пращники.
Колесницы
Все большее внедрение в начале I тысячелетия до н. э. конницы заставило иначе использовать колесницы. Уже с середины II тысячелетия до н. э. колесницы, как было замечено, снабжаются не только традиционными луком и парой колчанов, но и тяжелым колющим копьем; с IX века на коней стали надевать налобник, нагрудник и защитную попону. Царские боевые колесницы Салманасара III, помимо традиционных колесничего (mukil appāte) и «первого» в колесничной команде (mār damqi), получают третьего члена экипажа — щитоносца (tašlišu) и становятся таким образом лучше защищены и способны на более плотное соприкосновение с пехотой противника. Против пехоты врага ассирийские колесницы продолжают действовать при содействии легких щитоносцев и лучников. Преследуют сломленного врага совместно с колесничными упряжками конные пары. Не исключено, что миссию добить врага отдавали полностью на откуп конникам.
Ко временам Саргона II конструкция колесниц стала массивнее. Колесничные упряжки все больше действуют в сражении не с пехотинцами, а вместе с всадниками. Позже колесницы еще были увеличены в размерах и стали нести экипаж из четырех человек, что еще больше усилило их пробивную мощь. Рельефы времени правления Ашшурбанипала показывают квадриги с основательно защищенными конями, в колеснице стоят четыре человека: лучник, возница и два щитоносца. То есть, по сути, пехотная подмога пересела в кузов. Понятно, что такая мощная колесница уже может действовать на поле брани самостоятельно. Тем не менее основную роль начинает играть кавалерия, и Саргониды все меньше интересуются колесницами в качестве военных трофеев
[126].
Колесничные кони в походе шли шагом. Перед битвой колесницы разворачивались и образовывали длинный фронт в одну или две шеренги с интервалами 40—60 метров, что необходимо было для эффективной стрельбы. Сначала кони шли шагом, затем переходили на рысь; сближаясь с врагом, возничие переводили их в галоп; при приближении противоборствующих строев друг к другу начиналась перестрелка, после чего колесницы разъезжались в противоположных направлениях, чтобы развернуться и начать новую атаку. В результате встречной атаки та из сторон, у которой быстрее сдавали нервы, поворачивала назад. Как считают исследователи, сражение могло включать несколько (порядка двух-трех) встречных колесничных атак, в течение которых отдельно взятый колесничный лучник мог истратить весь запас стрел (воин со средней подготовкой выпускал 6-7 стрел в минуту, хорошо подготовленный — 10—12 стрел).
Конница
Стоит, пожалуй, присоединиться к мнению, что кавалерия ассирийцев являлась первой массовой искусственно созданной конницей. Увеличение территории и протяженности границ Ассирийской империи проходило параллельно с нарастанием экономического потенциала. С одной стороны, необходимо было найти эффективное средство контроля огромной разноландшафтной территории. Таким средством и оказалась конница. С другой — ресурсы и технологии уже позволяли комплектовать целые подразделения кавалеристов, защищенных железными чешуйчатыми доспехами, вооруженных копьями и стрелами с железными наконечниками. Всадник сидел уже на крупной лошади — давал себя знать процесс селекции и отменное питание животных. Такой кавалерист представлял собой серьезную силу, по пробивным возможностям равную, к примеру, легкой колеснице, но значительно более дешевую. Влияли и внешние факторы: расширяя свои пределы, империя неумолимо сталкивалась с кавалерией номадов, будь то на севере или на востоке, и должна была противопоставить ей равную по возможностям мощь — то есть все ту же кавалерию.
Ассирийцы делили лошадей по функциональной принадлежности — под колесничную запряжку и верховых. Вторые ценились больше. Лошади были государственным имуществом, но в мирное время содержались — хотя и с помощью государства — самими кавалеристами и колесничими в местах их проживания. Подобно людскому контингенту, лошади также проходили процедуру смотра. Происходило это, как правило, в течение марта—мая, чтобы к июню — сезону походов — была достигнута полная готовность. В каждую провинцию для проведения сбора лошадей центр высылал двух служащих вместе с заведующим конюшнями
[127]. Пункты сбора, называвшиеся «пиррани», располагались в Ниневии, Дур-Шаррукине, а также на территории казарм в Кальху.
Как мы уже знаем, с сочинением, посвященным митаннийской подготовке лошадей, ассирийцы ознакомились еще во II тысячелетии до н. э., а к началу I тысячелетия местные коневоды составили свои комментарии к нему, касающиеся, в частности, снаряжения верхового коня
[128].
