Вместе с документами в руки полицейского перекочевала и аккредитационная карточка – ирландец не без оснований полагал, что это поможет. Жалоба в МИД – обычно оборачивается для простого патрульного полицейского большими неприятностями, и потому полицейские избегают цепляться к иностранным журналистам.
– Телевизионная компания Нью Ворлд Ньюс – сказал полицейский – куда едете?
– Снимать сюжет об успехах российского фермерства – заученно произнес британец.
– Понятно…
Офицер протянул руку с документами.
– Счастливого пути.
И тут из второй руки – в салон полетело что-то небольшое, белое…
– Граната! – успел крикнуть бывший ирландский террорист. Уж чего-чего, но такого не было даже в Великобритании…
* * *
Микроавтобус британцев – стоял с настежь открытыми дверьми и окнами – его надо было проветрить от слезоточивого газа и быстро. С той же целью – работала воздушная тепловая пушка.
Самих британцев – затащили в какое-то промышленное помещение – раньше это был завод, а теперь здесь можно было снимать фильмы про апокалипсис. Им связали руки и поставили на колени. Бывшие ирландские террористы, ставшие теперь верными слугами Короны – были отравлены слезоточивым газом и подавлены. Они не ожидали такого.
Русских было несколько человек. Все они были одеты в какой-то странный камуфляж, похожий на немецкий флектарн, и в то же время отличающийся от него
[115], и у них было оружие. Довольно необычное, не то какое можно было увидеть у русских…
Лидером среди бывших экстремистов был Вэл Дориан, старый и опытный боец. Являясь британским агентом более двадцати лет, он немало где побывал и немало что видел. Одна из его миссий – заключалась в поездке в Эстонию, где они встретились с местной… они так и не поняли, что это было – то ли бандформирование, то ли какая-то полулегальная правительственная организация – название у нее было такое, что и не выговоришь
[116]. Разговор шел о закупках крупного объема армейского оружия, оставшегося от бывшей Советской армии в Прибалтике – прибалтийские страны вступали в НАТО и оно им больше не было нужно. Оружие планировалось переправить по частям на паромах, которые регулярно ходили между британскими и прибалтийскими портами. Там ещё литовцы и латыши были, они тоже свое предлагали. И там же – были украинцы со своим каталогом, они предлагали даже легкие артиллерийские орудия, которые ИРА уж никак не были нужны. Разве что минометы, которые можно спрятать в кузове машины. Украинцы тоже были – то ли представители государства, то ли бандиты – так сразу и не разберешь. Но Вэл с его фотографической, необходимой агенту памятью – хорошо запомнил их каталог – у них какой-то завод там был. Они предлагали очень дешевые многозарядные пистолеты, в том числе под 9 Макаров (очень удобные), помповые ружья – и там была ещё снайперская винтовка. Точнее, несколько. Он это хорошо помнил, потому что незадолго до этого Дейл Собески, полуирландец полуполяк оправдывался перед Военным советом за те сто винтовок Дракула, румынских, которые он закупил – дешево, но качество оказалось ни к черту. У украинцев же – его привлекло то, что винтовка была сделана по схеме Калашникова, но при этом магазин был от СВД, были короткие варианты, и в стандарте шел глушитель. Для Белфаста, компактная полуавтоматическая снайперская винтовка с глушителем, да ещё со знакомой для любого партизана схемой Калашникова – идеальное оружие. Проблема была в патроне. Он сказал украинцам, что русский патрон не подойдет, его сложно достать в Белфасте, и лучше бы патрон НАТО – и получил ответ, что нет проблем, это лицензионный Галиль, но они его освоили и могут сделать партию под любой патрон. ещё его поразило то, что украинцы в открытую предлагали немаркированные патроны, в том числе бронебойные. Он первый раз такое видел.
К чему он все это? Да к тому, что по меньшей мере у одного из пленивших его боевиков – была та же самая снайперская винтовка, которую он видел в украинском каталоге. И что-то ему подсказывало, что и патроны в ней – немаркированные.
Тогда кто это, нахрен?!
Когда его куратор из МИ-6, старый и опытный Дейл Митрич сказал, что ему предстоит работать с чеченцами – ему это не понравилось. Сильно. Он уже участвовал в ликвидациях сербских полевых командиров в Боснии вместе с отрядами афганских моджахедов – и там же были чеченцы, они были самыми жестокими из всех, и постоянно переговаривались между собой на своем языке, который никто не знал – что создавало дополнительную напряженность. ещё они после акций – пили спиртное и употребляли анашу, из-за чего на них косо смотрели и местные, и афганские моджахеды, и египтяне, и албанцы и все кто там был. Они тоже порой и выпивали, и употребляли анашу – но делали это тайно, так как это нарушение шариата. А чеченцы делали это открыто, и в то же время продолжали называть себя муслимами, мусульманами. Как сказал один из них – джихад все грехи спишет, и всем кто это слышал – такой цинизм не понравился. Но им никто не посмел возразить, потому что и воевали они – лучше всех.
Там же – он познакомился с украинцами: украинские боевики воевали на стороне хорватов, а потом – вместе с ними против сербов. УНА-УНСО так они назывались. И они говорили то на русском, то на каком-то странном искаженном языке, похожем на русский и польский одновременно. И сейчас – он услышал эти же звуки, тот самый странный язык. Один из захвативших их – обратился к другому.
Что им сказать? Про братство и социализм не прокатит – уже давно не катит. Посулить денег. Припугнуть?
Попробуем…
– Эй, парни… – стараясь говорить дружелюбно, сказал Дориан – у меня нет с собой больших денег, но моя компания заплатит за нас…
– Заглохни.
В помещение вошли ещё двое, Вэлу бросился в глаза массивный тубус противотанкового гранатомета за спиной у одного из них. Другой нес в руках их пистолеты – Рюгер Амфибия 22, те самые, которые они должны были использовать для ликвидаций в русском парламенте.
Нашли с…а.
– Глянь, классные вещи…
– Ничего себе…
– Двадцать второй. Конь, ты такое видел?
– Не…
– Наш ПБ лучше.
