Для лидера Солнцевских Вовы Медведя – это была не первая стрелка и даже не десятая – он немало тем на пальцах развел и имел в этом опыт. Он был готов к разным предъявам со стороны чеченцев, но Шамиль что-то повел базар совсем в каком-то гнилом ракурсе. Кто его надоумил такое предъявлять. Да если такую предъяву на сходку вынести, что мол, Лебедь подписал и теперь червовые за это в ответе – да все воры такого шпанюка на смех поднимут. ещё бы на начальника ментовки сослался. Или судью…
…
– Слышишь, Шамиль, ты чо меня кружишь? – грубо перебил говорящего Медведь – если это твоя предъява, то не вопрос. Давай, ее на сходняк вынесем, пусть авторитетные люди разведут нас по понятиям.
– Мне твой сходняк…
Дальше Шамиль сказал такое, отчего у Медведя уши завяли. Он только и смог сказать.
– А за базар отвечаешь?
Это ещё невиданное дело было – чтобы кто-то опомоил не какого-то конкретного вора, а весь сходняк как институт. Телефон лежал на капоте на громкой связи – это не один он слышал. Он что там – под вещёствами?
– Чехи подходят! – истерически крикнул кто-то – много!
И тут Медведь понял – в чем тут дело. Шамиль просто тянул время – и ради этого гнал порожняк.
– Мочи! – истерически крикнул Медведь.
Загрохотали автоматы…
Первый огненный шквал – унес жизни примерно по шестьдесят – семьдесят человек с каждой стороны – что при такой плотности огня было даже мало. Остальная братва – наученная горьким опытом, упала за машины. Со стороны русских – открыли огонь несколько пулеметов разных моделей и снайперские винтовки ОСВ-96, которых было две штуки.
Медведь едва упал за свой Гелендваген – и на него свалился его телохранитель, мертвый. Сам Медведь служил в армии, и по плотности огня понял, что дело худо. Их как минимум вдвое больше, чем наших…
Подполз Утка, глаза у него были безумные, на лице кровь.
– Когти рвать! Когти рвать! – заблажил он.
Медведь заткнул его ударом в лицо.
– Аллах Акбар! – громыхнуло через мегафон.
Медведь вдруг вспомнил слова воинской присяги – единственно, что пришло в голову. Сунул руку за отворот куртки телохранителя и извлек Микро-Узи.
– А…с…и поганые!! – Медведь прицелился с колена и открыл огонь – на!!!
Чеченцы наступали – но Медведь вдруг понял, что что-то не то.
На его глазах – бегущий в их сторону и стреляющий из автомата чеченец – вдруг выронил его, и закрутился на одном месте. Потом второй… третий… вот у одного автомат как будто взорвался в руках – и он упал.
[74]
– Ура!!! – вдруг заорал кто-то.
Медведь – сунулся в свой Гелкедваген – и достал АКМ. Рука – привычно накинула ремень, передернула затвор, перещёлкнула предохранитель.
– За мной, б…! – заорал он – за Родину!
И те, кто уцелел – бросились на чеченцев, поливая их огнем.
Головной Урал с черными, военными номерами и надписью «люди» на кузове – тормознул на обочине. Лязгнул задний борт, горохом посыпались с кузова рослые как на подбор бойцы ОМСДОНа
[75] в краповых беретах.
– Рассыпаться цепью! Дистанция пять метров! Приготовиться к прочесыванию! – командовал рослый капитан в форме старого образца.
А порохом то пахнет. Отсюда даже…
– За мной, шагом! Оружие на – изготовку!
Дзержинцы – пошли шагом от машин в поле…
– Движение! – крикнул кто-то.
– Не стрелять! – мгновенно отреагировал капитан.
Вместо пистолета у него был Кипарис, удобное оружие, которое может стрелять очередью и с одной руки
[76]. Капитан побежал вперед, по паханному полю, приближаясь к ползущему навстречу человеку.
– Замри!
Подавать команду «лежать!» было глупо, потому что человек и так лежал. Точнее, он полз, полз непонятно куда, невпопад отталкиваясь конечностями, и был похож на раздавленного червяка…
Что-то остановило капитана от того, чтобы стрелять и он решил задерживать ползущего. Ползущий – без сопротивления дал надеть на себя наручники, капитан перевернул его и отшатнулся. Это был пацан совсем, и он был тяжело ранен – вся правая часть лица представляла собой месиво из крови и земли…
– Санитара!
Пацан говорил что-то на гортанном, давно знакомом капитану языке – а когда подбежал фельдшер, он кашляюще, отплевываясь кровью, расхохотался…
– Тащи его к машине.
Капитан с трудом вернулся к строю.
– Двое, к носилкам. Остальным – продолжать движение.
…
– И повнимательнее…
То, что увидел капитан дальше, в поле, в карьере и в окрестностях – ни он, ни его солдаты не смогли забыть уже никогда. Трупы… трупы и тяжело раненые, они лежали вповалку, на земле, в карьере, у горелых, пробитых пулями машин. Большей частью – это были молодые пацаны, одетые как на подбор – дешевые китайские спортивки, резиновые сапоги, шапочка. У многих одно и то же – тяжелое ранение правой части головы. Многих добивали…
Несколько десятков человек с огнестрельными ранениями нашли в тот день по московским и подмосковным больницам. Отвечать на вопросы они отказывались. Но судя по сдержанной гордости – победа в тот день осталась за ними.
Понять, что произошло, капитан не успел – уже через несколько дней его и его ребят – транспортный борт унес на юг. Ил-76 до Ростова, и дальше, машинами – до административной границы. Так, нейтральным термином «административная граница» – обозначалась никем не признанная линия разграничения между Россией и Ичкерией.
Между миром и войной…
Подмосковье. 09 июня 201*** года
Капитан РУБОП Юрий Воробьев. Продолжение
– В чем дело, кто вы?
– Это не твое дело, полкан. Твое дело, как тебе дочу из плена достать. А то знаешь… она самый сок, в Турции ее знаешь, за сколько купят?
