Но есть край. Ступив за который ты уже перестаешь быть ментом, а становишься таким же бандитом, только в форме. И он – капитан милиции Воробьев – стоит на самом этом краю. А может – уже и сорвался, летит вниз…
Как же быть… как?
Мент – потому он и мент, что для него есть бандиты, цветные, мурчащие – а есть граждане, потерпевшие, заявители. Мент – он как сторожевой пёс, может порвать только бандита или волка, а дом и хозяина он должен защищать. Если пёс покусал хозяина…
Куда он влез? Что вообще происходит? Что это за группа и чем она занимается? Капитан не знал ничего этого – но знал, что если всё это вскроется – крайними будут они. В нижнетагильской зоне полно ментов, которые всего лишь выполняли указания начальства – а потом этим же начальством были подставлены. Свою ж… – за чужую сейчас никто не подставит.
Он увидел Коня, тот то ли волок, то ли тащил кого-то. При виде этого, Вор выругался в голос. Газануть? А дальше – что?
Хлопнула дверь.
– Молчи! Молчи, не то резать буду!
…
– Чо зыришь, поехали!
* * *
Проехав всего несколько кварталов – Конь приказал остановиться, вышел из машины, достал трубку. Сфотографировал плачущую, испуганную девчушку на телефон, затем – набрал номер.
– Алё… слушай сюда, полковник… Знаком с такой?
Воробьев – привычно достал из чемоданчика детали, соединил их в одно. Пристегнул магазин. Получилась – снайперская винтовка ВСК-94, гибрид снайперской винтовки и автомата, выпускаемый в Туле. В Ираке – им завидовала даже американская Дельта и котики – оружия, настолько удобного для боев в городских условиях, у них не было.
– Знаком.
Воробьев оттянул затвор, выждал пару секунд – и отпустил. С сытым лязгом – затвор закрылся, досылая первый патрон в патронник.
– Позицию выберешь сам. Я встречаюсь с полковником. Если он приведет чехов – вали всех сразу, без команды. В остальном… на, держи.
– Что это?
– Наушник. На мне будет подслушивающее устройство, передатчик. Если я скажу слово «резко» или «резкий» – начинаешь работать. Но будем надеяться, что до этого не дойдет. Ты ведь в Ираке по контракту служил.
Конь вдруг понял, что портативная снайперская винтовка калибра 9 мм – целится ему в живот. Каждая пуля – весила шестнадцать граммов…
– Старший у тебя кто? – спросил Воробьев внешне нормальным голосом.
– Тот же, что и у тебя, Юра – ответил Конь, облизнув губы. – Ты думаешь замочишь меня и на этом всё?
– Нет, я так не думаю.
– Тогда не хрен взбрыкивать. На первый раз замнём для крайности – но на будущее запомни, случайных людей в организации нет.
– Белая стрела?
Конь коротко хохотнул.
– Называй, как хочешь. Хочешь – и Белая стрела. Только что от этого изменится?
– Я на баб и детей не подписывался.
– А тебя никто и не заставляет. Пока. Папашку выманим, потом её отпустим. Не глупи, Юра. Не глупи.
Воробьев опустил винтовку.
– Я сказал, ты услышал. Что я в Ираке делал – ты, наверное, в досье прочитал. Так что… думай, и хорошо думай.
…
– Расход.
– Расход так расход – с облегчением сказал Конь.
* * *
Место встречи – было выбрано недалеко от МКАД. Если раньше МКАД была границей Москвы, то теперь – это продвинутый вариант Садового кольца, одна из московских дорог. Со всех сторон – склады, огромные магазины – торговые центры на манер американских. Большая их часть принадлежит разного рода криминалу и используется для отмывания денег.
В связи с тем, что застройка возле МКАД стала намного более плотной, чем это предполагалось изначальным планом – появилось немало желающих пересечь ее в неположенном месте. С такой рядностью как на МКАД – такие попытки часто заканчивались очень и очень печально. Чтобы не собирать больше трупы – мэрия города Москвы привлекла американский грант, и, наряду с американскими патрульными машинами
[72] – какая-то американская строительная фирма выполнила больше сотни надземных переходов над МКАД. Для того, чтобы перейти дорогу, надо было подниматься на три этажа вверх, пешком по лестнице и затем спускаться на три этажа вниз. Желающих было мало – зато переходы, облицованные блестящими стеклянными панелями стали прибежищем разного криминала, подтягивающихся из лихих пригородов типа Химок или Электростали – в Первопрестольную грабить. Потому, большая часть панелей уже отсутствовала, а вынесенный на высоту трёхэтажного дома переход – был прекрасной снайперской позицией…
Упаковав уже собранную и заряженную винтовку в большую спортивную сумку, капитан Юрий Воробьев медленно поднимался по лестнице, готовый в любой момент отступить, выхватить Макаров из кобуры. Но пока – переход был пуст, его время ещё не пришло. Под ногами – были ошметки упаковки и использованные шприцы, на уцелевших стеклах – надписи типа «Панки хой!» или «Цой жив». Была тут и пацифа, напоминающая свастику в круге.
Дойдя до нужного места, Воробьев опустил сумку, отпустил молнию вниз и поставил сумку на попа – чтобы иметь возможность быстро выхватить винтовку. Винтовка была полуавтоматическая, вместо древнего ПСО – на ней, на титановом кроне была комбинация из прицела и трехкратной тактической лупы Eotech, делающих винтовку пригодной для работы на дистанции до трехсот метров. Вор достал из кармана портативный лазерный дальномер, такой маленький, что умещался в кулаке и померил дистанцию. Двести тридцать два, вполне рабочая для этого комплекса.
На мгновение он включил установленный под цевьем лазер – чтобы дать знать Коню, что он на месте. Конь резко отмахнул рукой – понял.
Воробьев – перевел красный кружок прицела на голову Коню. Палец коснулся спуска.
Нет!
Нет…
Он отдернул палец – как будто курок был ледяным.
Нет. Он – мент. И если происходит что-то незаконное – он обязан быть тут. Он должен пресечь это.
Пусть это будет внедрение. Если он уйдет – если его выпустят из этой теневой системы живым – остановить их будет некому. Придёт кто-то другой, кто не будет так щепетилен. И у него-то точно – душевных метаний не будет.
Внедрение…
Он. Капитан милиции Юрий Воробьев – уходит в банду. И не остановится, пока не поймёт, что к чему.
Он опустил винтовку. А потом – аккуратно поставил ее обратно в сумку – чтобы мгновенно выхватить, когда потребуется – и прислушался к звукам, доносящимся из наушника…
Ближнее Подмосковье. 09 июня 2015 года
