* * *
– Контакт! Ты слышал?
– Да, выстрелы!
Все было бы просто – если бы не несколько тысяч человек. В любой момент они могут броситься на них.
– Скворец, давай с той стороны! Ленин, на крышу!
Ленин – так называли их снайпера. Он отрастил бороду – но с ней был очень похож на Ленина. Его так прозвали американцы. Он был вооружен российским вариантом винтовки Табук – переделанным РПК с оптическим прицелом. Конечно, по мощности это вовсе не СВД – но тут большей частью боестолкновения происходили в городах, и калибра 7,62 хватало с лихвой. А рог на 40 или банка на 70 патронов – позволяли вести огонь на подавление
[22].
Машина – непрерывно сигналя, подрулила прямо к стене – и Ленин, подтянувшись, перебрался на крышу. Крыши здесь плоские, между ними настелены толстые доски – так что он мог оказать помощь быстрее, чем кто бы то ни было. Риск был в том, что снайпер не должен работать один, у него должно быть прикрытие, особенно в такой обстановке. Но Ленин был опытным, у него были гранаты и пистолет-пулемет Кедр. На крайний случай.
Они оставались в машине – было бы безумием оставить машину с готовым к бою крупнокалиберным пулеметом на произвол судьбы и идти в толпу. Больше они ничего сделать не могли – только блокировать рынок с обеих сторон и молиться…
– Ялла! Ялла!
Иракское словечко – его тут употребляют всегда и везде. Проклятый Ирак…
Воробьев пришел в себя, когда его тащили. Двое боевиков держали его под руки, ещё один – впереди с автоматом, расчищал ему путь. Понятно, что на рынке никто и не подумал за него вступиться – он кяфир, неверный. Даже те, кто за правительство – промолчат: кому надо, чтобы ночью пришли, сожгли дом и вырезали всю семью. Ночное правосудие здесь – до сих пор было самым сильным…
Впереди был небольшой пустырь, там разгружались машины с товаром – в основном китайские и корейские. Там же – был припаркован микроавтобус и автомобиль Вольво-универсал
[23], задняя дверь которого была открыта.
– Ялла!
Тот, что вел его справа – вдруг дернулся и начал падать, из шеи – хлестнула кровь. Второй боевик обернулся – и получил свою пулю. С улицы – двигался УАЗ, но так как там был бетонный забор – виден был только пулеметчик, стоявший высоко в своей клетке.
Из микроавтобуса – выскочили несколько человек с Калашниковыми и Скорпионами. На одном из них – была форма полицейского. ещё у одного – был реактивный гранатомет.
– Аллаху Акбар!
Стрелок – гранатометчик окутался белым дымом, ракета стартовала и ударила в УАЗ, но не взорвалась. УАЗ остановился, с него открыли огонь из автоматов и пулемета. Град пуль – прошелся по машинам бандитов, повалил террористов одного за другим. В отличие от потомков бедуинов, большей частью тупо стреляющих очередями в сторону мишени
[24] – московские менты и ОМОНовцы стреляли точно, менее чем за минуту подавив сопротивление.
Но Воробьеву было не до этого – он повернулся… руки его были связаны, он встретился глазами с третьим террористом. Он был жив и вооружен, просто они упали на него, сам Воробьев и застреленный снайпером террорист. Боевик прицелился из пистолета в кого-то из ОМОНовцев, затем передумав, приставил пистолет к боку Воробьева.
П…ц.
Бах!
Автоматная пуля – обожгла волосы и ударила в голову террориста. В лицо Воробьева брызнуло горячей жижей…
Один из ОМОНовцев – бежал к нему, держа весь базар на прицеле короткоствольного автомата, к которому был пристегнут магазин от РПК.
– Живой!?
Он поддернул его наверх, пытаясь освободить из завала тел, возвращая его к жизни и борьбе. Базар немо молчал, но в любой момент – они все могли броситься на них.
– Живой.
– Руки!
– Валить надо!
– Руки! Это приказ!
ОМОНовец рубанул по веревке подарочным Ка-баром
[25].
– Валим! Валим!
– Подожди!
Мысль у Воробья – металась по черепной коробке подобно мышь в мышеловке. Карманы… надо обыскать. Телефон… записная книжка… все может пригодиться…
Флешка!
Мокрыми от крови пальцами – он начал обшаривать карманы террористов.
– Уходим!
– Погоди!
Где она… черт, где она…
– Твою мать, уходим!
Вот!
ОМОНовец – схватил Воробья и потащил к машинам. Из-за стены вылетела Тойота-универсал в расцветке такси, из окон торчали стволы.
– Бах! Бах! – две дыры появились в стекле напротив мест водителя и пассажира. Снайпер был на месте и продолжал работать.
– Сюда!
УАЗ был выведен из строя, двигатель не работал. Пулеметчик снял с крона пулемет и побежал к грузовикам.
– Давай эту!
Никакого другого выхода не было, кроме как набиться в эту машину – такси, благо Тойота была максимальной вместительной для таких габаритов. В багажнике душно пахло козлом – наверное, возили живой скот на базар. В Ираке не продают баранину и курятину – продают живых баранов и куриц, а режет их сам покупатель – холодильников то нет. Вот почему здесь все привычны к крови.
– Пошел! Пошел!
Они ввалились в машину – был шанс уйти на ней. Террористы, получая информацию по мобильным телефонам, уже перекрывали улицы, жгли шины, доставали из нычек оружие. Черные столбы дыма – встали над городом как преддверие общего мятежа…
– Поехали! Поехали!
Тойота тронулась, с пробуксовкой. Те кому не нашлось места впереди, в том числе Воробьев и его спаситель – забрались в багажник, ноги не помещались, дверь не была закрыта и ноги торчали…
Воробьев – сунул трофеи во внутренний карман и обратным движением – вытянул пистолет из потайной кобуры. Браунинг – был у него в потайной кобуре, пришитой к обратной стороне безрукавки. Взвел курок… в расхлябленном проеме задней двери мелькала убегающая от них улица, дым, бегущие люди, некоторые с оружием.
