– А ваши сообщники захотят с вами делиться? – спросил Триш. – Давать вам деньги на исполнение всех этих планов?
– Пока я не ставлю их в известность, – рассмеялась баронесса. – Меньше знают – лучше спят. Когда придет время, я просто поставлю их перед фактом. Кстати, это именно я запрещала Бие сразу выпотрошить тебя при первой же встрече, Аграфена. Меня тоже немало интересует сам факт твоего существования. Так что, будь уверена, мы еще выясним, почему ты способна разрушать наши заклятия. Что с тобой не так?
– И что с нами будет потом? – хмуро спросила Аграфена.
– Ну, отсюда вы точно не выйдете, – заверила ребят баронесса Лукреция. – Вы ведь и сами это понимаете. Иначе стала бы я тут посвящать вас в свои планы? Рассказать кому-либо уже ничего не сможете. Для начала вам наденут кандалы и ошейники, а затем вы отправитесь добывать для нас золото. Позже решим, что с вами делать.
– Ошейник? – возмутилась Аграфена. – Да ни за что в жизни! Мы и так носили их слишком долго, когда жили в сиротском приюте!
– Вас и спрашивать никто не станет, милочка, – рассмеялась баронесса, затем развернулась и вышла из камеры. Железная дверь снова захлопнулась.
Триш и Аграфена напряженно переглянулись.
– Встряли, – коротко сказал парень.
– Да уж, – вздохнула девочка. – Надеюсь, что хоть у тех двоих все хорошо.
Глава двадцать восьмая,
где в доме мэра происходит предательство, а сплетницы находят применение вороватой корове
Пима и Акаций выбежали из Королевского госпиталя, словно ошпаренные, и, спотыкаясь в темноте, понеслись по лесной тропе в направлении города. Фонарики они давно потеряли, хорошо еще, что электрический посох остался у Пимы в руках. Пока они бежали к Золотой Подкове, он как раз успел немного подзарядиться.
– Это же надо так влипнуть! – возмущался на бегу Акаций. – Я с самого начала знал, что это сомнительная затея. А все Сосиска виноват. Не мог потерпеть? Чуть что, сразу давай швыряться камнями.
– Ну, зато мы хоть выяснили, что за всем этим стоят люди, – сказал Пима. – А не неведомые монстры.
– Насчет этого я бы еще поспорил, – возразил Акаций. – Ты слышал, какие звуки издают те типы в кожаных масках? Громыхают, будто жестянки.
– Слышал. Этому у меня действительно пока нет объяснения.
Жители Золотой Подковы давно спали, в домах не горел свет. Лишь на городской площади, где еще совсем недавно проходил праздник, в роскошном особняке мэра Портофея еще кто-то бодрствовал. Все окна были ярко освещены. Туда друзья и направились в первую очередь.
Пима так энергично заколотил в дверь кулаком, что едва не треснул дворецкому, который ему открыл. Тот проворно отскочил в сторону, словно ему такое было не впервой.
– Мэр Портофей! – завопил Пима, вваливаясь в особняк. – Мэр!
– Что стряслось? – сам мэр и его супруга Лавдотья выбежали из ярко освещенной гостиной. – Что за крики?
Портофей путался в длинной белой ночной рубашке, на его лысой голове сидел колпак с кисточкой. Лавдотья была в кружевном халате с пышным воротником, ее длинные волосы скрывались под огромным чепцом розового цвета.
– Мы нашли вашего монстра! Это старый ржавый робот! – выпалил Пима. – И все похищенные люди там, в лесу! Работают в шахте под Королевским госпиталем!
– О, какие замечательные новости, – всплеснул руками мэр. Его глаза нервно забегали по сторонам.
Госпожа Лавдотья как-то странно посмотрела на дворецкого, тот понимающе кивнул и тихонько прикрыл входную дверь.
– А что вы замерли? – нетерпеливо осведомился Акаций. – Вы хоть поняли, о чем он?
– Конечно, поняли, – кивнула супруга мэра. – О чем?
– Надо же бежать, поднимать на ноги весь город! – воскликнул Пима.
– Ну, это всегда успеется, – тихо пробормотал мэр. – А пока…
Портофей подошел к стенному шкафу в прихожей и вытащил из него здоровенное ружье.
– Ты это к чему, лысенький? – напрягся кот. – Зачем нам ружьишко?
– Это не вам, а мне. Руки вверх, – скомандовал мэр.
– И лапы тоже! – ехидно добавила его жена.
Пима замер с изумленным видом.
– Что?! – возмутился Акаций. – Так и знал, что они все заодно! Шайка-лейка! Ну ладно твоя страшила-жена, мне сразу ее подозрительная физиономия не понравилась! Но ты-то, толстячок! Только что упал в моих глазах ниже городской канализации. Каналья!
Госпожа Лавдотья выпучила глаза и возмущенно ахнула.
– А ну в подвал их! – сердито приказала она. – Потом разберемся, у кого из нас более подозрительная физиономия!
Пима направил в сторону мэра посох, крутанул колесико и нажал на кнопку на рукоятке. С наконечника сорвалась извилистая желтая молния, послышался громкий треск электричества. Мэр едва успел отскочить, и ружье в его руках выстрелило.
В двери образовалась огромных размеров дыра, а стоявший рядом дворецкий опрометью кинулся прочь. Госпожа Лавдотья испуганно вскрикнула и заткнула уши.
Пима сгреб кота за шиворот, и они вылетели на улицу.
– И что теперь? – улепетывая, спросил Акаций.
– Мы все равно найдем вас! – пообещала жена мэра, выбежав на крыльцо особняка. – Вам не скрыться!
– Не знаю, – на бегу выдохнул Пима. – Они нам все карты спутали. Вот поганцы! И еще этот робот…
– Робота нам твоим недоделанным посохом точно не одолеть. Справиться с ним может только другой робот, – пропыхтел Акаций. – Таких же размеров и мощи. А значит, нам нужно возвращаться в Чугунную Голову.
– У тебя есть на примете какой-то знакомый робот? – удивился Пима.
– Тот, которого собрали Розочка и Маришка. Триш мне про него все уши прожужжал. Надеюсь, они успели закончить его сборку.
– Точно! – Пима на бегу хлопнул себя по лбу. – И как я сам не догадался?
– А еще изобретатель, – хмыкнул кот. – Дырявая твоя голова! Только вот передвигаться придется на попутках, машину-то вы угробили.
– Значит, надо поторопиться, – согласился Пима. – Скоро рассвет, а путешественники в дорогу отправляются обычно по утрам. Побежали к местной гостинице. Авось удастся к кому-нибудь напроситься в попутчики?
– По пути заскочим в аптеку Парацельса. Предупредим теток об опасности!
В этот момент навстречу им из темноты вышли три фигуры, вооруженные длинными швабрами. Пима издал испуганный крик, вскинув посох наизготовку, а Акаций приготовился свалиться в обморок.
– Уже вернулись? – спросила вдруг знакомым голосом одна из фигур.
– Сцилла! – обрадовался Пима. – Как я рад, что это вы!
– Мы возвращаемся из пожарной части. Сдали поганца Игуана Мортехаю, он запрет его в подвале станции. Только пришлось нам там малость задержаться, пока эта красотка, – она ткнула шваброй в Бореану, – уговаривала Мортехая сходить с ней на свидание.
