Столичных
чиновников, квартирующих в цитадели, Ряха вытащил из теплых кроватей и запер в
подвале, сосредоточив в своих руках, таким образом, законодательную и
исполнительную власть. Туда же отправилась обленившаяся цитадельная охрана. Как
это обычно бывает, самой боевой силой были дозоры, патрулирующие ночной город,
военные силы выше по рангу за годы спокойного существования рабочие навыки утратили.
С дозорной службой обещали договориться новые Ряхины сторонники, контролирующие
порт. Что по этому поводу думает власть судебная, никого не волновало.
Закрепив своё
влияние в самой стратегически важной части города, Ряха направился завоевывать
народную любовь.
Мы подъехали к
зданию налоговой службы. Нас сопровождало несколько человек из порта.
По Ряхиной команде
горцы ворвались в него. Обезвредили имеющуюся в здании охрану. Вывели их на
мостовую и вынесли деньги.
— Его надо
сжечь дотла, — просительно посмотрел на меня Ряха. — Сделай это,
ладно? Не хочется долго с ним возиться.
Я вошла в пустое
здание, огляделась — искать карандаш и бумагу было лень, поэтому вынула кинжал,
и кончиком его нацарапала на стене огненное заклинание. Прочла.
Надпись вспыхнула,
по буквам побежали огоньки, заискрились, искры полетели в разные стороны, во
всех направлениях. Сталкиваясь, они взрывались новыми пучками искр, а когда
попадали на поверхность, свирепо вгрызались в нее. Только камень, кирпич и
металл могли выдержать их атаку.
Помня боль в
обожжённых руках, я отступила к двери, и быстро очутилась на улице.
— Хорошо
горит, — одобрил Ряха. — Прямо как мой тараканий сарай. Ну всё,
налоговых бумажек теперь нет, люди начинают жить заново.
— Что,
пошлины и подати отменишь? — прищурилась я недоверчиво.
— Какие
отменю, какие уменьшу, — ухмыльнулся Ряха.
— А уже
собранные налоги? — показала я на вынесенные мешки.
— Найдём и им
применение, — пообещал Ряха. — Поехали, теперь надо Службу Надзора за
Порядком дома лишить. Одна зараза, что в Отстойнике, что здесь.
Людей Ряха
отпустил, деньги отправил в цитадель, отрядив для этого важного дела и своих
людей, и новых союзников, поровну.
И Службу Надзора
за Порядком мы спалили. А потом таможню: для этого пришлось вернуться в порт.
— Ряха, ну почему
так?! — возмутилась я, когда мы, оставив на месте Службы Надзора лишь
остов без окон и без дверей, повернули к таможне, — Что же мы таможнею
сразу не занялись?!! Такой крюк теперь делать?
— Двадцать
Вторая, ты опять не понимаешь! — прогудел Ряха. — Всё идет по плану.
Таможня — это тебе не налоговая, там и ценные бумаги есть. Люди попросили с
таможней чуть погодить. Пока мы по городу носились, они ее почистили, теперь
можно.
— Это надо
понимать, что власть твою нельзя назвать абсолютной? — уточнила я.
— Какой-какой? —
удивился Ряха.
— Ну… —
замялась я. — Всеобъемлющей, что ли… Полной… Получается, есть силы, с
которыми ты будешь считаться?
— Нет ничего
этого, как ты сказала, — буркнул Ряха, покачиваясь в седле, — Есть
договоры между людьми. Они поддержат меня, я помогу им. И у меня не десять рук,
всю власть при всём желании я ухватить не смогу. Да и глупо это.
Пока мы спорили,
добрались до места.
Таможня, надо
сказать, была практически пустая, — даже мебель вынесли. Меблировать новую
таможню, надо полагать. Остались лишь документы, ценные для Хвоста Коровы, но
не нужные для здешних влиятельных людей.
Таможня тоже
сгорела.
— Ну
вот, — бодро сказал Ряха. — Основную работу мы сделали. Возвращаемся
обратно в цитадель.
— А почему
никого из возмущенных горожан мы не увидели, пожар ведь не шутка? —
спросила я.
— Ну,
Двадцать Вторая, ты вроде умная, опять же из Умных, а мысли у тебя, как у
ребёнка, — хмыкнул Ряха. — Кому нужно ввязываться, когда налоговую
жгут? Это же тебе не лавочка, не булочная, не жилой дом. Странно, что в ладоши
не хлопали, из окон платками не махали.
— Ну хорошо,
а почему ночные дозоры никак не проявились? — буркнула я.
— Они
проявились — тыкнулись в цитадель с докладом, а она заперта, — утешил меня
Ряха. — Пока ждали, что начальство проснётся, — рассвело. А потом с
ними поговорили. Часть денег, что мы из налоговой вынесли, пойдёт им. Всё
нормально.
* * *
К полудню власть
Ряхи в городе окончательно утвердилась, — все заинтересованные в этом
вопросе стороны как-то враз поняли, что давно хотели жить в независимом
королевстве, и дружно удивлялись, почему эта гениальная мысль не пришла к ним
раньше.
Пока Ряха утрясал
организационные вопросы, я бродила по цитадели. Искала красивую штору ему на
мантию, решив, что негоже отступать от наметившейся традиции пускать парадные
шторы на иные цели, нежели чем банальное украшение окон.
Мне опять было
тоскливо.
Авантюра
блистательно удалась: это-то и раздражало больше всего. Это было полным
провалом моего плана. В глубине души я надеялась, что нам с Ряхой на его пути к
трону всеми способами постараются шеи свернуть, и когда жизнь моя опять
окажется опасно близкой к краю, я снова увижу золотого дракона. Ну хоть на
минуточку…
Не получилось.
Власть упала в
Ряхины руки с такой готовностью, что даже зло брало. Ни одной серьезной стычки,
ничего!
Кончились мои
печальные раздумья тем, что я уселась на одном из широких мраморных
подоконников, украшавших здешние окна, и, глядя на заснеженные горы, горько
разревелась.
Тут меня Ряха и
нашёл.
— Что с
тобой? — перепугался он.
— Ряха, я не
нужна дракону… — прорвало меня. — Совсем-совсем не нужна…
— Да не бери
в голову, — посоветовал Ряха, тоже глядя на вершины гор, словно видел там
что-то своё. — Что, твоей сестре я нужен? Никаким боком. Держи нос выше и
всё будет путём. Пойдём-ка лучше, я тут наконец-то, одну стоящую вещь нашёл:
кухню. Пирогов сейчас горячих наедимся… — увидишь, насколько всё радостней
будет!
* * *
Через три дня я
короновала Ряху на беломраморных ступеньках его нового дворца.
Площадь была
запружена народом так плотно, что между людьми, стоящими вплотную друг к другу,
ладонь просунуть было невозможно.
На нижней ступени
застыли горцы, с которыми Ряха появился здесь.
Штору мы отыскали
роскошную, бархатную, на подкладке. Мантия из неё вышла что надо, волочилась за
Ряхой по мрамору — любо-дорого посмотреть!
Корону для себя
Ряха сделал сам, не устраивая из этого особых проблем. Нашёл где-то медную
полосу, согнул по размеру головы, к налобной части прикрепил несколько
драгоценных камней, позаимствованных из городской казны, — получилась
грубоватая, но удивительно подходящая к Ряхе вещь.
