– Зачем же, я и купить могу, – обиделась Северцева.
– Я же сказала – бесплатно, – с нажимом произнесла продавщица и продолжила: – Как только вы утку натерли всем этим, заворачиваете ее в тряпочку. Чистую, плотную. Хлопковую. Завернули и оставляйте часа на четыре в тепле. Не в жаре, а в тепле. Чтобы она пропиталась всеми травами.
– А потом?
– А потом в духовку. Часа на два. Не забывайте поливать жирком. Он вытапливаться будет. А как только уточка потемнеет, кожица румяной станет, накройте ее чем-нибудь и еще минут пять-десять запекайте. Потом сразу из духовки доставайте.
– И все? – Северцева не впечатлилась – уж очень был прост рецепт. А ей хотелось чего-нибудь необыкновенного.
– Ну если хотите – яблоками обложите, гречкой нафаршируйте. Очень хорошо. Главное, красиво. Это будет не ваша утка с мармеладом.
Северцева задумалась – утки у тетки были огромные, внушающие доверие. «Может, и в самом деле так сделать?» – подумала она и ткнула пальцем в крайнюю утку:
– Вот эту взвесьте.
Это был, пожалуй, первый домашний вечер, когда Северцева не вспомнила об Антошине и его уходе. Более того, она вдруг ощутила поразительно сладкую свободу пустого дома. Она с удовольствием отметила, что ей не придется морщиться при виде мужниных брюк, брошенных на кресло. Не надо ворчать: «Я же успеваю после завтрака посуду в мойку поставить, а почему тебе это сложно?!» Пустая квартира вдруг открыла ей глаза на то, что в отсутствии другого человека можно быть снисходительной к себе. Не держать марку, не идти на поводу у своих застарелых принципов.
Северцева еще у входа бросила свое пальто и, не снимая туфли, прошла в кухню. Там она шмякнула утку в раковину, сполоснула руки и тут же налила себе бокал вина. «Для храбрости необходимо, – подумала Северцева, – вон какая эта утка огромная. Боюсь, не справлюсь!»
Продавщица не обманула – утка оказалась великолепной. Даже Северцева, полный кулинарный дилетант, отметила плотность мяса, свежий дух и ровно то количество жира, которое сделает птицу сочной. Все рекомендации Наталья Владимировна выполнила тщательно – вот только позволила себе плеснуть внутрь тушки стакан вина. «Хуже не будет!» – подумала она, выливая остатки из бутылки в свой бокал.
Северцева посмотрела на часы и ахнула – время было позднее, а она ни разу за вечер не позвонила в отель. Мало того, что ушла рано, так еще и не поинтересовалась, все ли там нормально. «Думаю, сами позвонили бы, случись что!» – успокоила себя Северцева. Она уже достала утку из духовки, уже приготовила на завтра специальный контейнер и белые льняные салфетки. Еще у нее в холодильнике стоял пакет с ягодами и лежало мороженое. «Надо будет попробовать торт какой-нибудь сделать! – подумала Северцева, любуясь своей уткой. – А пока не умею – мороженое с ягодами тоже очень хорошо!»
Она почувствовала, что очень устала, но это было не то дневное перенапряжение, которое не давало уснуть. Это была физическая усталость, которая только и ждет, пока человек прикоснется к подушке головой. Наталья Владимировна не стала приводить в порядок кухню, приняла душ и легла спать. В эту ночь она ни разу не проснулась, а потому ни о чем не думала, ни о чем не сожалела, ни о чем не мечтала. Утром она встала бодрой и в отличном настроении. Сборы были тщательными: чуть другая прическа, смелый макияж, юбка чуть короче, чем обычно. Посмотрев на себя в зеркало, она осталась довольна. «Мне кажется, я помолодела! Неужели это возня на кухне так действует?» – подумала она и расхохоталась. Спускаясь к машине, Северцева бережно несла собственноручно приготовленные блюда.
«Гранд-Норд» – организм, как сказали бы врачи, с лабильной нервной системой. То есть подвижной и восприимчивой. Ранний уход накануне, поздний приезд сегодня, какие-то пакеты, аппетитно пахнущий сверток в руках и потрясающий внешний вид владелицы отеля заставили всех без исключения сотрудников заняться сплетнями.
Мнения были разными, но, как правило, сочувственными. Северцеву все-таки любили.
– Интересно, это из-за мужа? – озвучила главную интригу одна из горничных второго этажа.
А Северцева спешила туда, где лежали пациенты. Она почти бегом проскочила апартаменты Карона и уже было понеслась дальше, но вовремя опомнилась.
– Подержи секунду, – обратилась Наталья Владимировна к коридорному и вручила ему свои свертки. С пустыми руками она вошла к Теду.
– Как ваши дела?
– Хорошо, – кисло отозвался тот, – ничего не слышно?
Северцева развела руками:
– Увы. Пока нет.
Карон уныло посмотрел в окно.
– У вас так люди часто пропадают? – язвительно спросил он.
– Но она же не пропала. Она живет, работает, занимается своими делами, – мягко возразила Северцева, – она для вас пропала, Тед. Не отчаивайтесь. Все еще наладится. А сейчас, простите, мне надо бежать, Северцева вышла из номера, забрала свои свертки у белл-мена. Но, поразмыслив секунду, снова сгрузила парнишке пожитки и вернулась к Теду.
– Я вам телефон дам, – Северцева написала номер на листке и подала Карону, – позвоните. Удачи вам, Тед.
Входя в номер к Лучикову, Наталья вдруг с несвойственной ей сентиментальностью подумала: «Для счастья надо иногда очень немного: телефон, жареная утка, мороженое. Или это мне просто кажется?»
– Вы уже на ногах?! – воскликнула она, увидев, что Лучиков ждет ее, сидя в кресле. На нем были широченные вельветовые брюки и тонкий джемпер. Костыли стояли рядом с креслом. «А ему идет такая одежда. В костюмах своих дорогих он нелеп. Словно ребенок в папиных вещах. А сейчас… Он очень симпатичный», – удивилась про себя Северцева. Вслух же сказала:
– Мы сейчас с вами будем и завтракать, и обедать одновременно. Мы будем пробовать утку, которую я вчера целый вечер запекала.
– Запекали не вы, а духовка… – хмыкнул Лучиков, но потом вдруг покраснел и спросил: – Вы хотите сказать, что готовили для меня? Только для меня?
– Конечно! – Северцева раскрыла свои свертки. – А еще я вам свежие ягоды и мороженое принесла. Конечно, это не домашний торт, но все равно, думаю, вкусно будет.
– Конечно, конечно. – Лучиков растерянно смотрел, как Северцева накрывает стоящий в гостиной номера круглый стол.
Наталья Владимировна вытащила свои белые салфетки, ловко расстелила их на столешнице, расставила посуду, разложила приборы, которые достала из буфета. Осторожно выложила на блюдо утку.
– Как вкусно! – проронил Лучиков.
Утка действительно выглядела почти по-ресторанному. Вот только поджаристая косточка крыла нарушала симметрию и гармонию.
– Класс! – Петр Петрович отломил косточку и сунул в рот.
– Вам нравится? – спросила Северцева.
– Мммм, – отозвался Лучиков. Стараясь не потревожить ногу, он удобней устроился в кресле и попросил:
– Вы мне только на кусочки порежьте, а то одной рукой не очень удобно! Вывихнутая не очень слушается еще.
