– Мне кажется, она должна приехать уже завтра вечером. Опять в командировку, думаю, – успела крикнуть она.
Двери захлопнулись, но то, каким стало лицо Карона, Саша успела заметить.
Этот день, как и все последние, не имел своего конца. Северцева, оставшись одна, прошла в свой номер, умылась, заново накрасила глаза. Переодеваться она не стала – только сменила костюмный жакет на уютный кардиган. Ей хотелось выглядеть непринужденно, неофициально. Этим вечером Северцева встречалась с Донелли. Поводом для встречи было новое меню ресторана.
– Я слышала, вы были шефом в одном из лучших итальянских ресторанов, – сказала ему Наталья Владимировна, – могу я просить вас о помощи? Скорее, могу ли я посоветоваться с вами?
Северцева помнила, как Донелли удивился. Видимо, в его понимании Проверяющий и Проверяемый должны быть врагами, которые не общаются, подозревают друг друга, и вообще между ними проложена демаркационная линия. А тут такое доброжелательное простодушие, такой откровенный поступок.
– Да, конечно, я постараюсь, – выдавил Донелли, еще не решив, как себя вести в этой ситуации.
– Тогда встретимся в ресторане, нам накроют в отдельном кабинете. Во сколько вам удобно?
– Удобно послезавтра. Только после десяти.
– Отлично, я буду вас ждать там.
Этот разговор произошел пару дней назад.
И вот сейчас Северцева направлялась в ресторан. Там ее и Донелли ждал ужин. Наталья Владимировна не врала – действительно это было новое меню. Но только оно было составлено не для всех гостей, а для одного, именно для Донелли.
«Сервировка отличная! Молодцы ребята!» Северцева одобрительно оглядела стол. Обсуждение меню, естественно, было предлогом. Ей необходимо было понять, что же ждать от Донелли. Из всех троих он был самым безобидным, но Северцева по опыту знала, что впечатления сплошь и рядом обманчивы. Поэтому она пошла на такой шаг.
Донелли появился вовремя.
– Добрый вечер! Замерзли? – улыбнулась Северцева, заметив покрасневшее лицо гостя.
– Да, холодно у вас. Особенно вечерами.
– Это еще не холодно. Зимой у нас бывают настоящие морозы. Но мы их любим. Мы не любим слякоть, холодный дождь.
– У нас в Италии совсем все по-другому, – сказал Донелли сурово.
Он старался держаться в соответствии со сложившимся положением. Он здесь с задачей найти недостатки, он здесь по поручению уважаемой организации, и никакие посулы, никакие уговоры не заставят его закрыть глаза на недостатки и недочеты. К тому же у его семьи в Италии отель… Да, он не такой, как этот, но когда-нибудь обязательно станет таким. Думая так, Донелли, сам того не подозревая, уже поставил оценку «Гранд-Норду». И эта оценка была высшей. Но здесь он совсем с другими целями и забывать об этом не намерен!
– Угощайтесь. – Северцева подала знак официанту, и тут же напротив каждого появились тарелки с закуской.
– Вот, вы пробуйте. Потом скажете свое мнение, – улыбнулась Северцева. – Кстати, как вам у нас? Что, по вашему мнению, надо исправить? Я всегда доверяю взгляду со стороны.
– Я напишу в отчете, – ответил Донелли и тут же поспешил исправить свою резкость: – Я пока не могу сказать. Мало времени прошло.
– О, конечно, главное, что у вас нет претензий к персоналу, что вам не мешают работать, обеспечивают доступ к интересующим вас объектам и достаточно исчерпывающе снабжают информацией.
– Все в порядке. У меня нет никаких претензий.
– Ну и отлично, давайте ужинать. Как вам краб?
– Это краб? – Донелли с удивлением посмотрел на тарелку.
Северцева рассмеялась:
– Я даже не знаю, обидеться ли на вашу реакцию. Наверное, да, обидеться. Все-таки лучше, когда вкус блюда определим. Тем более если это камчатский краб.
– О! – с чувством воскликнул Донелли. Блюдо было изумительным, но на краба это не было похоже. И в понимании Донелли подобные гастрономические загадки были свидетельством высокого мастерства.
Впрочем, Донелли еще хотел сказать, что за время недолгого пребывания в «Гранд-Норде» любимые домашние брюки из серой фланели стали немного узки. И он догадывается, что дело в том режиме питания, который он вынужден здесь соблюдать. Именно вынужден, поскольку отказаться от того, что предлагают в ресторане отеля, он не может. Еще он хотел бы рассказать госпоже Северцевой, что кабана, который готовит ее шеф, можно выставлять на самый известный гастрономический конкурс! Он, правда, еще не попробовал все десерты, но, похоже, эти москвичи используют свое мороженое, такое, которое не делает больше никто. Донелли уже ел пломбир с вареньем из брусники и изумительной карамелизированной крошкой из черного хлеба. Впрочем, этот хлеб и хлебом назвать нельзя – это что-то вроде коврижки, пряника, но с таким количеством специй, что и разобрать их невозможно. Донелли вечером съедал, как правило, двойную порцию такого десерта. Донелли уже пробовал здесь сырники. Такое блюдо, которое подается в глубокой тарелке. Там лежат три огромных этих самых творожных изделия. Все сверху залито густой сметаной и посыпано сахаром. Это блюдо, вопреки всем правилам, лучше есть большой ложкой. Сырники горячие и хрупкие, сметана тает, смешивается с сахаром… Донелли от одного только воспоминания закатил глаза. О да, «Гранд-Норд» – это место, где разыгрывается необузданный аппетит. Такой, что первой мыслью утром бывает мысль о предстоящих завтраке, обеде и ужине. Донелли мог поклясться, что запах аппетитных щей (SCHI!) с белыми грибами, которые он попробовал здесь, преследует его по ночам.
Северцева нравилась Донелли. Ведь она сумела открыть не просто отель, она сумела вдохнуть в него особый дух. Донелли вдруг задумался и неожиданно решил, что это дух хорошей кухни. Это дух очага, над которым булькает котел с мясной похлебкой. Это дух печи, где стоит хлеб, это запах рома, ванили, шоколада. В эти роскошные номера она сумела вдохнуть дух жилья доброго и уютного. И если бы не это слово, данное руководителям Ассоциации независимых отельеров, и не интересы собственного бизнеса, Донелли все это ей сказал бы. А еще рассказал бы о том, как ему всегда хотелось приготовить кролика. Да, представьте себе, обычного кролика! Но не кролика в сметане, в мятном соусе и еще как-нибудь – таких рецептов сотни. Нет, ему хотелось приготовить так, как было написано в одной старинной книге. Она принадлежит его семье, но хранится у старшего брата. Именно про этот рецепт ходили семейные легенды – мол, никто так и не понял, как и с чем надо приготовить этого несчастного кролика. Не поняли, потому что – вот беда, именно следующая страница была утрачена. Донелли вдруг вспомнил, что как одержимый пытался экспериментировать со всевозможными добавками, но не получалось того вкуса, о котором в конце рецепта было сказано: «Сладости этого мяса не стало, появилась терпкость, острота, но не перечная, добавленная, а природная, словно кролик этот всю свою жизнь провел в зарослях полыни и чабера». Какое-то время эта никуда не исчезающая сладость кроличьего мяса стала идеей фикс молодого повара Донелли. Потом его закрутили другие дела, работа, но он все равно помнит о том рецепте. Донелли мало кому рассказывал об этом. Боялся, что засмеют. У других цели, мечты – красивые, важные! А тут какой-то кролик из трехсотлетней книги семейных рецептов. А вот она, эта самая госпожа Северцева, поняла бы его. И не рассмеялась, и не подумала про себя что-то ехидное. Она поняла бы, потому что они чем-то похожи. Они – профессионалы! Но как расскажешь, если нужно соблюдать дистанцию?! А он, Джузеппе Донелли, обладая южным темпераментом, вообще не умеет этого делать! Поэтому он все больше отмалчивается, старается быть суровым.
