…Когда мы наконец-то удалились, вздох облегчения пронесся над Пуповиной.
Домой мы вернулись далеко за полночь.
Но когда ехали по городу, были поражены, до чего же он оживлен.
— Да сегодня же ночь Таинственных Писем! — вспомнила сестра. — Вот досада, все будут веселиться, а нам здесь и двух строк не напишут. Были бы мы дома…
Ночь Таинственных Писем — забавный праздник.
В этот день, то есть ночь, кавалеры пишут дамам послания, объясняются в любви и все такое прочее, но не подписываются. Письмо свое должны незаметно подбросить в дом дамы, особый шик — на балкончик. А дама должна узнать, кто же ей написал.
По городу мечутся закутанные в плащи люди, с масками на лицах, штурмуют балконы, кидают записки через ограды, просовывают в дверные щели. Подкупают слуг. А дамы подсматривают из-за занавесок.
Так что дома у тетушки никто не спал. Утренний отсутствовал — отправился с одним из связных.
Сестра и Половинка Луны пристроились у окна за шторой, чтобы не пропустить его приход, — но я уверена, что они и на тетушкин балкончик поглядывали. Из чистого любопытства — ведь так положено в эту ночь.
А Нож, всю дорогу не выпускавший вожжей, с наслаждением растянулся на своем тюфяке и в таком положении начал подводить итоги поездки в Пуповину.
— Как я понял, у гробницы Молниеносного большой подземный комплекс. Он занимает все пространство от стены и до надгробной гряды. Сделано с размахом, что и говорить.
— Почему ты так уверен? — спросила сестра.
— А пока вы поливали несчастную лягушку, я поболтал со жрецом, хозяином козы. Он охотно скрасил мое ожидание.
— Но при этом гробница сляпана на скорую руку, — заметил Два Гвоздя, который в гордом одиночестве, не торопясь, заканчивал ужин. — Стена с тыльной стороны -сплошная профанация. Проникнуть вовнутрь ограды не составит труда даже при закрытых воротах.
— Хорошо, мы проникнем, а дальше что? Как попадем в погребальную камеру? — поинтересовалась Половинка Луны, тихонько отодвигая штору и пытаясь высмотреть что-то на улице. — Видишь? — спросила она у сестры.
— Да хотелось бы сразу, — ехидно заметил Нож, видимо, раздосадованный, что девушки участвуют в разговоре наполовину, явно поглощенные творящимся на улице. — Есть соображения?
— Через дверь! — фыркнула сестра. — А вон еще один, — это уже предназначалось Половинке Луны.
— Через дверь — вариант А, — сказал Нож, закинув руки за голову и рассматривая на потолке одному ему видные картинки. — Но дверь скорее всего ложная. Внутри насыпи лабиринт, ведет в никуда и усеян ловушками. Нужен план. Я наобум внутрь этой грядки не полезу.
— Осталось узнать, где хранятся планы гробницы Молниеносного, — заметила сестра и подтолкнула Половинку Луны локтем. — Смотри, а этот-то!
"Что же там такое творится?" — невольно думали все. Но выдерживали фасон и не подходили. Парням в эту ночь быть у окон не полагается. Неприлично. Нож помолчал, потом сказал:
— В храме Священного Хвоста, должно быть.
— Может быть, и там, — согласился Два Гвоздя, — надо поглядеть.
— А вариант Б есть? — полюбопытствовала я.
— Есть, — сказал Нож. — Но сначала разберемся с вариантом А. Вдруг повезет.
Девицы у окна уткнулись носами в переплет, уже даже не изображая, что подсматривают из-за шторочки.
— Ради Сестры-Хозяйки, — вдруг резко сел на тюфяке Нож. — Да скажите вы, что там происходит?!
— Не кипятись, — мягко сказала Половинка Луны, отрываясь от окна. — Просто я никогда не видела, чтобы кавалеры висели на балконе, словно грозди винограда. Им же конца и края не видно! Твоя тетя, Светлая, — роковая женщина.
— А как же! — польщенно согласилась сестра. — Ой, смотри, один обвалился.
— Балкон? — невозмутимо спросил Два Гвоздя.
— Кавалер! — отрезала Половинка Луны и опять прильнула к окну.
А потом они хором воскликнули:
— Утренний идет!
Утренний вошел в комнату с растерянным видом, в руке он сжимал несколько сложенных изящными фигурками писем, написанных на ароматной цветной бумаге.
— Вот уж не думал, что сегодня заработаю. Мне было велено нахалами в масках передать три письма госпоже и два ее светловолосой гостье. Держи, Светлая.
Сестре досталась желтая звездочка, пахнущая корицей, и зеленый кораблик, благоухающий сиренью.
Она развернула первое, пробежала его глазами и прочла вслух:
"Красавицы, блеск ваших узких штанов зажег в моем сердце неистребимый пламень".
Комната грохнула.
Второе послание было не менее чарующим и предназначалось персонально сестре:
"О небесная, при виде твоих великолепных волос, забранных в хвост, я громко ржу и бью копытом".
Мы забрали у Утреннего три тетушкиных письма и побежали к ней.
Тетя стояла в своей спальне, к окну которой примыкал балкон, и методично складывала письма в корзину для белья. Корзина была почти полной.
— Входите, девочки, — обрадовалась она. — Какая скучная в этом году ночь, вот в прошлый раз балкон рухнул и пришлось его восстанавливать. Мне завидовал весь город.
Глава одиннадцатая
В ХРАМЕ СВЯЩЕННОГО ХВОСТА…
В храме Священного Хвоста было на что поглядеть. Там стояли электроновые статуи Сестры-Хозяйки и Медбрата, которые сплели хвосты в сложную магическую фигуру "зю".
На алтарь были натянуты Священная Шкура и Священный Хвост Пятнистой Коровы. Шкура служила мерой площади, хвост — мерой длины. Там же стояли кружка, кувшин и ведро — меры объема.
Вход в храм увенчивал череп с громадными рогами Того Быка. Каждый рог был длиной с мою ногу, да и череп выглядел внушительно, лобовая часть у него была пошире иного щита.
Вот только планов гробниц что-то на виду не было.
А они были именно на виду: еще недавно древние пергамены хранились в боковом приделе храма, в роскошном, отделанном золотом саркофаге.
И вообще в храме произошли какие-то перемены. У жрецов были стеклянные глаза и каменные лица, хвосты поджаты. Служки бегали в два раза быстрее, чем обычно. Алтарь был сдвинут с места, рядом с ним готовились установить еще что-то. Саркофаг стоял раскрытый настежь и был пуст.
Горожане, которые пришли в этот час в храм, бродили по нему в полном недоумении. Оракул отсутствовал, жрецы, увидев верующих на расстоянии ближе двух хвостов к своей персоне, пускались наутек. Полуденного предсказания не было, торжественная жертва отменялась, все кругом больше напоминало строительную площадку, чем храм. Хвосты у горожан вопросительно изгибались, они переглядывались и перешептывались, но все равно было понятно, что ничего не понятно.
