В муниципалитете их уже ждали. Бритт-Мари узнала женщину из футбольной ассоциации.
– Ах-ха. Вы здесь, конечно, чтобы остановить нас? – заметила Бритт-Мари.
Женщина недоуменно посмотрела на Кента. Нервно потерла руки одну о другую, точно их умывала.
– Нет. Мне звонил Кент. Я здесь, чтобы помочь вам.
– Я сделал несколько звонков. Позволил себе сделать то, что у меня хорошо получается. – Кент погладил Бритт-Мари по плечу.
Бритт-Мари вошла в кабинет следом за пиджаками; в кабинете их оказалось еще больше. Вопрос о футбольной площадке в Борге выходил за рамки компетенции троих пиджаков и требовал рассмотрения более чем одной комиссии.
– Как нам стало известно, за настойчивой инициативой по строительству нескольких футбольных площадок стоит некая группа интересантов, – начал новый пиджак и кивнул женщине из футбольной ассоциации.
– Также нам стало известно, что местный бизнес намерен осуществлять… лоббирование, – сообщил другой пиджак.
– Причем лоббирование довольно неприятного свойства! – вставил третий пиджак и положил на стол перед Бритт-Мари пластиковую папку, полную бумаг.
– Кроме того, нам напомнили, по электронной почте и посредством телефонных звонков, что через год будут выборы, – сказал предыдущий пиджак.
– Причем напомнили довольно резко и безапелляционно! – добавил следующий пиджак.
Бритт-Мари наклонилась над папкой. Все бумаги имели шапку «Организация по официальному формированию рабочей группы индивидуальных предпринимателей Борга». Из документов со всей ясностью следовало, что владельцы как пиццерии, так и продовольственного магазина, почты и автомастерской Борга собрались ночью в неком помещении, где и составили совместное требование об устройстве футбольного поля. Для вящей убедительности документ подписали также владельцы только что зарегистрированных предприятий: адвокатской конторы «Сын & Сын», парикмахерской «Волосы и остальное» и АО «Боргские вина». По случайному стечению обстоятельств – одним почерком. Отличалась только подпись человека по имени Карл, который, согласно этому документу, недавно открыл цветочный магазин.
Все остальное было написано почерком Кента. Кент стоял позади Бритт-Мари, засунув руки в карманы и сгорбившись, словно чтобы занимать поменьше места. Бритт-Мари хотелось подбросить его до самого космоса. Женщина в пиджаке подала кофе и восторженно кивнула:
– Я и не думала, что в Борге такая оживленная экономика! Это восхитительно!
Благоразумию Бритт-Мари пришлось включиться на полную мощность, чтобы не позволить ей броситься описывать круги по кабинету, раскинув руки, как крылья самолета: Бритт-Мари была почти уверена, что это выглядело бы неуместно.
Первый мужчина в пиджаке откашлялся и попросил слова:
– Положение дел таково, что с нами даже связывались из службы занятости вашего родного города, – сообщил он.
– Двадцать один раз. Два-дцать о-дин раз с нами оттуда связывались, – уточнил второй пиджак.
Не зная, что говорить, Бритт-Мари повернулась к Кенту, но тот стоял открыв рот – потрясенный, пожалуй, не меньше ее. Очередной случайным образом выбранный пиджак ткнул пальцем в другую бумагу.
– Нам стало известно, что вас приняли на работу в молодежный центр Борга.
– По ошибке! – ласково улыбнулась женщина-пиджак.
Случайный пиджак неутомимо продолжал:
– Служба занятости вашего родного города обратила наше внимание на известные политические обстоятельства. Также наше внимание обратили на то, что при составлении муниципального бюджета следует проявить известную гибкость в том, что касается найма служащих… да… сейчас, в год выборов.
– Двадцать один раз. Двадцать один раз на это обращали наше внимание! – злобно вставил второй пиджак.
Язык Бритт-Мари застрял где-то между зубами. Слова вышли из-под контроля. Встав, она откашлялась и с трудом выговорила:
– Прошу прощения, что это все, вообще говоря, значит?
Пиджаки издали сдержанный стон: все и так очевидно. Рукава пиджаков синхронно поддернулись, давая понять, что настало время обеда. В воцарившейся обстановке крайнего нетерпения один из пиджаков взял наконец на себя инициативу и утомленно взглянул на Бритт-Мари:
– Это значит, что денег у муниципалитета хватит либо на новое футбольное поле, либо на сохранение за вами рабочего места. На то и другое средств у нас нет.
Неважный выбор.
Удивительное свойство придорожных поселков: оснований покинуть их примерно столько же, сколько оснований в них остаться.
38
– Прошу тебя, постарайся понять, что это неважный выбор, – сказала Бритт-Мари.
И, не получив ответа, пояснила:
– Понимаешь, это неважный выбор. Прошу тебя, постарайся не держать на меня зла.
Ответа Бритт-Мари, разумеется, не получила и на этот раз. Она прикусила щеки и расправила юбку.
– Здесь очень красиво. Не знаю, имеет ли это для тебя сейчас значение, но надеюсь, что имеет. Это невероятно чистое и красивое кладбище.
Сами не отвечал, но она надеялась, что он слышит ее слова:
– Я хочу, чтобы ты знал, мой дорогой мальчик: я никогда не пожалею о том, что приехала в Борг.
Наступила вторая половина субботнего дня. Дня, последовавшего за тем, когда муниципалитет поставил Бритт-Мари перед неважным выбором. Дня, когда «Ливерпуль» встречался с «Астон Виллой» за сотни миль от Борга. С утра Бритт-Мари пришла в молодежный центр. В понедельник на площадке перед центром встанут экскаваторы – муниципальные пиджаки это обещали. Кент заставил их пообещать, потому что иначе он обещал не пустить их обедать. И они поклялись страшной клятвой, что в Борге будет настоящее покрытие и настоящие ворота с сеткой. Настоящие меловые линии по краям поля. Да, выбор неважный, но Бритт-Мари помнила, что значит потерять родного человека, помнила это чувство беспомощности. И понимала, что поможет таким же беспомощным. Расчерченное четкими линиями футбольное поле.
Из открытой двери пиццерии доносились голоса, но Бритт-Мари туда не зашла. Почувствовала, что не стоит. В молодежном центре было пусто, но холодильник оказался приоткрыт. Целлофан на тарелке прогрызен, арахисовая паста и «Нутелла» слизаны до последней капли. На обратном пути крыса налетела на банку с пекарским порошком и опрокинула ее в раковину. В белой пудре остались следы лап. Две пары следов. У крысы была свиданка.
Бритт-Мари долго сидела на табуретке с полотенцем на коленях. Потом она вытерла щеки и вычистила кухню. Помыла, продезинфицировала, обеспечила свежесть. Погладила кофемашину, пострадавшую от выброса гравия, провела ладонью по схеме с красной точкой посередине – схеме, висевшей слишком низко и сообщавшей, где была Бритт-Мари.
