Бритт-Мари наполнила легкие тюльпанами и на один долгий вдох снова оказалась там, возле собственной мойки и собственного чулана, в доме, где известно, какой ковер лежит в какой комнате, потому что она сама их так разложила. Белые рубашки, черные ботинки, влажное полотенце на полу ванной. Вещи Кента. Кентовещи. Не так просто выстроить такое заново. Однажды утром ты просыпаешься и понимаешь, что перебираться в гостиницу уже слишком поздно.
Возвращаясь из кухни, она не смотрела Свену в глаза. Слава богу, пылесос заглушает все, чего не следует говорить. Потом пришли Вега, Омар, Бен, Жабрик и Дино, пришли вовремя, и Бритт-Мари целиком занялась экипировкой футболистов. Вега, изучающе разглядывая Бритт-Мари, поинтересовалась, не с бодуна ли она, потому что, судя по виду, Бритт-Мари явно с бодуна. Бритт-Мари предельно ясно дала понять, что у нее отнюдь не бодун, а, с позволения Веги, грипп.
– А. Бывает и такой грипп. Сами утром тоже им болел, – рассмеялся Омар.
Бритт-Мари тут же повернулась к Банк и Личности:
– Именно об этом я и говорю! В поселке ходит вирус!
Банк покачала головой. Личность допила красное питье, которое Бритт-Мари оставила на столе.
Первый раз приветливый колокольчик над дверью (Свен починил дверь и повесил колокольчик на место) звякнул, когда вошли мужчины в кепках и бородах – пить кофе и читать газеты. Но один из них спросил Омара, когда «начинается матч»; после ответа Омара мужчины посматривали на наручные часы. Словно у них впервые за долгое время появилось спешное дело.
Второй раз колокольчик зазвенел, когда через порог, волоча ноги, переступили древние старушенции. Одна из них уперлась взглядом в Бритт-Мари и наставила на нее палец:
– Ты ущила мальщишек?
Бритт-Мари даже не поняла, слова это или какие-то нечленораздельные звуки. Вега наклонилась к ней и шепнула:
– Она спрашивает – вы наш тренер?
Бритт-Мари кивнула, не сводя глаз со скрюченного пальца, словно он вот-вот выстрелит. Получив подтверждение, старушенция вытащила из корзинки под поручнем ходунков пакет и сунула в руки Бритт-Мари:
– Хрумты мальщишкам!
– Она говорит – это фрукты для мальчиков из команды! – услужливо перевела Вега.
– Ах-ха. Позвольте довести до вашего сведения, что в команде есть и девочка, – проинформировала старушенцию Бритт-Мари.
Старушенция злобно зыркнула на нее. Потом на Вегу и ее футболку. Другая старуха, протолкнувшись вперед, что-то неразборчиво проурчала первой, после чего первая указала на Вегу и злобно зыркнула на Бритт-Мари:
– И ей хрумты!
– Они говорят, мне тоже полагаются фрукты, – довольным голосом сообщила Вега и, забрав пакет у Бритт-Мари, заглянула в него.
– Ах-ха, – сказала Бритт-Мари и принялась яростно расправлять юбку всеми известными ей способами.
Когда она снова подняла глаза, обе старушенции стояли так близко к ней, что и листа формата А4 было не просунуть. И указывали на нее и на Банк.
– Девоньки, отвесите детей к этим щертям гороцким, скащите, что Борк не помер! Мы не померли! Скащите им, слыщьте?
– Она говорит, чтобы вы с Банк поехали с нами в город и рассказали городским чертям, что Борг еще не умер, – жуя фрукты, перевела Вега.
Банк стояла по другую сторону Бритт-Мари и ухмылялась:
– Бритт-Мари, она тебя девонькой назвала!
Бритт-Мари, которую не называли «девонькой» с тех пор, как она была девочкой, не знала, какого ответа от нее ждут. Поэтому она смущенно погладила ходунки одной из женщин.
– Ах-ха. Спасибо. Большое спасибо.
Старушенции ушли, что-то бурча и волоча ноги. Личность принесла ключи от белой машины с синей дверью, и Вега с набитым ртом сообщила Бритт-Мари, что надо заехать за Максом.
– Ах-ха. У меня сложилось впечатление, что он тебе не нравится, – удивилась Бритт-Мари.
– ВЫ ТОЖЕ СЕЙЧАС НАЧНЕТЕ?! – завопила Вега, и фруктовый фонтан оросил всех вокруг.
Омар глумливо захохотал, Вега погналась за ним по парковке, кусочки яблока и манго засвистели у него над головой.
Бритт-Мари крепко зажмурилась, и головная боль стала медленно отступать. Нервно теребя ключи от машины, она тихо кашлянула и протянула их Свену, избегая глядеть ему в глаза:
– Не стоит садиться за руль человеку… с гриппом.
Усаживаясь в машину, Свен снял фуражку. Он не хотел, чтобы Бритт-Мари расстраивалась из-за того, что подумают люди, если на футбольные соревнования ее доставит полиция. Да еще в белой машине с синей дверью.
Он промолчал и насчет того, что в машине значительно больше пассажиров и собак, чем это уместно с точки зрения как закона, так и гигиены, притом что собаку и Жабрика отправили в багажник, потому что места в салоне не осталось, но тактично отметил, что машину в любом случае следует заправить. Свен спросил Бритт-Мари, хочет ли она, чтобы машину заправил он. Бритт-Мари заявила, что это лишнее. Она, без сомнения, сумеет заправить машину сама. Это ведь ее машина, хоть с синей дверью, хоть с какой.
Она уже минут десять стояла перед бензоколонкой, вложив одну руку в другую, когда задняя дверь открылась, и из смешения рук, ног, бутсов и собачьей головы выползла Вега. Девочка встала рядом с Бритт-Мари, стараясь загородить ее от Свена.
– Средняя, – тихо сказала она Бритт-Мари, не протягивая руки к шлангу.
Бритт-Мари посмотрела на нее в панике:
– Понимаешь, я не думала об этом, пока не вышла из машины. Что я не знаю, как…
Голос у нее сел. Вега постаралась сделаться как можно шире, чтобы Свен ничего не заметил.
– Да ничего, коуч.
Бритт-Мари слабо улыбнулась и бережно сняла волосок с футболки Веги.
– Машину всегда заправлял Кент. Он всегда… всегда он заправлял.
Вега указала на колонку посредине. Бритт-Мари взяла шланг, словно боясь, что из него сейчас хлынет целый поток. Вега наклонилась и открутила крышку бензобака.
– Кто тебя этому научил? – спросила Бритт-Мари.
– Мама, – ответила Вега.
Потом усмехнулась так, что стало яснее ясного: она – сестра Сами.
– Не обязательно болеть за «Ливерпуль» с самого рождения, коуч. Можно научиться этому, когда уже вырос.
Это был день кубка по футболу, день расставания, а еще – день, когда Бритт-Мари заправила машину сама. После этого она могла бы и совершить восхождение на вершину, и переплыть Мировой океан.
Это тоже было новое чувство.
31
Борг – это поселок у дороги. В хорошую погоду они выглядят по-другому – и поселки, и дороги. Бритт-Мари не заметила, когда утреннее солнце успело пробиться сквозь вечно серую пену январского неба, но оно было как обещание иного времени года. Они ехали мимо дома Жабрика, перед домом виднелась теплица. Внутри копошилась беременная женщина. Они проезжали мимо других садов, других людей – это поразительно, ведь обычно дорога в Борге пустынна. Некоторые из людей были молодые, некоторые – с детьми, некоторые махали машине. Мужчина в кепке держал в руке табличку на палке.
