И коротко рассмеялась.
Наступило долгое, ужасно, ужасно долгое молчание. Девушка вдохнула сквозь зубы; гудение беговой дорожки оборвалось.
– О’кей, Бритт-Мари, простите, я пошутила. Зря я это сказала. Я не имела в ви… алло?
Бритт-Мари уже нажала «отбой». Через полминуты она открыла дверь, держа в руках стопку аккуратно сложенных, недавно выстиранных белых футболок.
– Во всяком случае, вы не войдете сюда в грязной одежде, я только что вымыла пол! – объявила она детям и вдруг осеклась.
Среди них оказался полицейский. Невысокий, кругленький, со стрижкой как лужайка через день после пикника с несколькими мангалами.
– Что вы натворили? – прошипела Бритт-Мари Веге – с самой чуточкой укора.
– Это мы натворили? – прохрипела Вега и, обернувшись к полицейскому, указала на Бритт-Мари: – Она не пускает нас смотреть футбол!
Бритт-Мари зыркнула на полицейского:
– Эти дети вчера запулили мне мячом по голове! – и указала на Вегу.
– НЕ НАРОЧНО!
Полицейского явно обуревали смешанные чувства. Наконец он решил, что самое лучшее с административной точки зрения – это протянуть Бритт-Мари большую стеклянную банку.
– Меня зовут Свен. Я хотел сказать вам – добро пожаловать в Борг. Это варенье.
Бритт-Мари смотрела на банку. Вега смотрела на Свена. Свен в смущении почесывал разные участки полицейской формы.
– Черничное варенье. Я сам варил. Я ходил на курсы. В городе.
Бритт-Мари смерила его взглядом с головы до ног и обратно. В обоих направлениях задержалась взглядом на форменной рубашке, обтянувшей живот.
– У меня нет футболки на ваш размер, – сообщила она.
Свен покраснел.
– Нет, нетнетнет, я не за этим. Я только… добро пожаловать в Борг, и все! Я только это хотел сказать!
Он сунул банку Веге и, запинаясь и кивая своей спорадической шевелюрой, отступил на парковку, к пиццерии. Вега рассматривала варенье. Омар глянул на безымянный палец Бритт-Мари и ухмыльнулся:
– Вы замужем?
– Разведена. – Бритт-Мари сама поразилась, как легко и быстро это выговорилось. Впервые.
Омар ухмыльнулся еще шире и кивнул на Свена:
– А он свободен, чтобы вы знали!
Дети захихикали. Бритт-Мари сунула сложенные футболки в руки Омару, вырвала банку у Веги из рук.
– Тогда почему он в полицейской форме?
Дети непонимающе затихли.
– Чего? – спросил Омар.
– Почему он в полицейской форме, если он свободен? Ее ведь полагается носить только в рабочее время! – сердито объяснила Бритт-Мари и удалилась в темноту молодежного центра.
Полдесятка детей остались стоять на пороге, переглядываясь и закатывая глаза.
Так все и началось.
11
Футбол – удивительная штука: он не просит, чтобы его любили. Он этого требует.
Бритт-Мари блуждала по молодежному центру, словно несчастный призрак, чью могилу вскрыли с намерением устроить там дискотеку. Дети в белых футболках сидели на диване и пили лимонад. Разумеется, настоящих сервировочных салфеток здесь не оказалось; Бритт-Мари нарвала туалетной бумаги по два квадратика и сложила вдвое. В нужде выбирать не приходится, но даже в нужде надо понимать, что нельзя просто взять и поставить банку со сладкой газировкой на стол – в этом Бритт-Мари никто не переубедит.
Еще она поставила перед ребятами по стакану. Один из мальчиков – Бритт-Мари, разумеется, ни за что не назвала бы его «полным», но выглядел он так, словно давно уже пьет лимонад за себя и за приятелей – радостно сообщил, что «я бы прямо из банки».
– Ни в коем случае. Здесь пьют из стаканов, – бескомпромиссно отрезала Бритт-Мари.
– Почему это? – спросил мальчик.
– Потому что мы не животные, – уведомила его Бритт-Мари.
Мальчик посмотрел на банку, как следует задумался и спросил:
– А какое животное, кроме человека, пьет лимонад из банки?
Вместо ответа Бритт-Мари подобрала с пола пульты и положила на стол – и тут же в ужасе отскочила на несколько метров: эти вроде бы скромные дети, до сей минуты тихо сидевшие на диване, в унисон заорали: «НЕЕЕТ!» – словно она швырнула пульты им в лицо.
– Не надо «лентяйки» на стол! – испуганно прошептал лимонадный мальчик.
– Примета – хуже некуда! Мы же проиграем! – завопил Омар и сбросил пульты на пол.
– Кто «мы»? – спросила его Бритт-Мари таким тоном, каким говорят с ненормальными.
Омар указал на мужиков в телевизоре. Мужчины явно не подозревали о существовании Омара.
– Мы! – повторил мальчик, упрямо и важно.
Тут Бритт-Мари заметила, что футболку он надел задом наперед. Она поправила волосы и занервничала.
– Мне не очень нравится, когда в помещении кричат. И мне не очень нравится, когда мы одеты задом наперед, как какие-нибудь бандиты. – И она подобрала пульты с пола.
– Если я оденусь правильно, мы проиграем, – пояснил Омар, указывая на футболистов в телевизоре.
Словно тут и правда имелась логическая связь.
Не зная, как реагировать на подобные глупости, Бритт-Мари отнесла и пульты, и грязную одежду в прачечную. Запустила стиральную машину, обернулась – перед ней стоял рыжий парнишка. Крайне смущенный. Бритт-Мари, которая не была готова к продолжению диалога, сцепила руки в замок.
– Они суеверные. Все должно быть, как в прошлый раз, когда мы выиграли, – сказал мальчик в сторону телевизора, пытаясь и объяснить, и оправдаться.
– Кто это «мы»? – Бритт-Мари сердито поглядела на экран: там бегали туда-сюда взрослые мужики в футболках с рекламой на иностранном языке.
По виду мальчика не скажешь, что Бритт-Мари задала хоть сколько-нибудь осмысленный вопрос.
– Мы, – объяснил он, явно недоумевая, что тут непонятного.
– Ах-ха.
Мальчик боязливо кивнул:
– Это я вам вчера угодил мячом по голове. Я не нарочно. У меня глазомер кривой. Надеюсь, мяч не испортил вам прическу.
Бритт-Мари счистила что-то с юбки и, не удержавшись, поправила волосы.
– Подумай, а может, недаром вашу площадку закрыли?
– У вас ужасно красивая прическа, – сказал рыжий парнишка, застенчиво улыбнувшись порогу, и вернулся на диван.
Трудно сказать, не понял он ее слов или предпочел не понять. Бритт-Мари смотрела ему вслед и ни в коей мере не испытывала к нему неприязни. Рыжий сел как можно дальше, у самой стены, позади черноволосого и лимонадного мальчиков.
