С кличем «Пошли! Покажу тебе молодежный центр!» Личность покатила к двери.
Бритт-Мари засмотрелась на полки с продуктами по другую сторону пиццерии/поликлиники/почты. Словно в супермаркете.
– Прошу прощения, это не магазин?
– Магазин, понимаешь, закрыли, крутимся как можем! – воскликнула Личность.
Бритт-Мари подобное показалось не вполне гигиеничным. И тут же вспомнились грязные окна молодежного центра.
– Прошу прощения, нет ли у вас в продаже «Факсина»?
– Не-а, – ответила Личность, явно не представляя, что такое «Факсин».
Бритт-Мари терпеливо улыбнулась:
– Это средство для мытья окон.
Бритт-Мари никогда не пользовалась другими средствами, только «Факсином». В детстве она увидела в отцовской утренней газете рекламу. Женщина стояла, глядя в чистое окно, а под картинкой было написано: «„Факсин“ позволит вам увидеть мир». Бритт-Мари влюбилась в эту картинку. Повзрослев, она стала мыть окна с «Факсином» каждый день, она мыла окна с «Факсином» всю свою жизнь и никогда не имела проблем с тем, чтобы видеть мир. Это мир ее не видел.
– Да понимаю, понимаешь, но «Факсина» тут, понимаешь, нет! – объяснила Личность.
– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовалась Бритт-Мари с легким укором.
Личность пожала плечами:
– Понимаешь, «Факсин» сняли с этого, как его? Производства! Невыгодно.
Распахнув глаза, Бритт-Мари пролепетала прерывающимся голосом:
– Что вы хотите этим сказать?
– С производства, понимаешь, – повторила Личность.
Бритт-Мари потрясенно молчала.
– Разве можно так поступать? – выговорила она наконец.
– Невыгодно, – ответила Личность. Как будто это ответ.
– Но ведь так поступать нельзя? – возмущенно воскликнула Бритт-Мари.
Личность пожала плечами:
– Да хрен с ним. У меня есть другое средство! Хочешь?
– Только «Факсин», – отрезала Бритт-Мари, оскорбленная самой мыслью о возможности использовать другое средство.
– У меня есть какая-то русская хрень, вполне себе, вон там… – Личность уже было отправила Вегу за флаконом.
– Нет! – перебила ее Бритт-Мари. И прошипела, идя к двери: – Тогда уж лучше содой!
Никому не позволено решать за Бритт-Мари, как ей смотреть на мир.
6
Бритт-Мари споткнулась о порог. Словно не только люди в Борге, но и сам поселок не хочет ее принимать. Она стояла у дверей пиццерии, на пандусе для инвалидных колясок. Поджав пальцы в сапоге почти в кулак, чтобы унять боль. Трактор проехал по шоссе в одну сторону, грузовик – в другую. Потом шоссе опустело. Бритт-Мари никогда не бывала в таких маленьких поселках – только проезжала мимо, в машине, рядом с Кентом. Кент презирал их, эти поселки. «Это из-за них у нас самые высокие налоги в мире. Не поселки, а лагеря на социалке. Соцлагеря», – выдыхал он и радостно кудахтал, словно сострил впервые. Если Бритт-Мари не принималась тотчас же смеяться, Кент пихал ее локтем в бок и вопил: «Понимаешь? Соцлагеря!» Словно все дело именно в этом.
Снова обретя равновесие, Бритт-Мари покрепче вцепилась в сумочку и шагнула с пандуса на большую, засыпанную гравием парковку. Шла она быстро, словно за ней гнались. На самом деле за ней катилась Личность. Вега с футбольным мячом побежала к другим ребятам, тоже в рваных на коленках джинсах. Через пару шагов Вега остановилась, покосилась на Бритт-Мари и пробурчала:
– Сорри, что мы попали вам мячом по голове. Мы в вас не целились.
А потом повернулась к Личности и ядовито добавила:
– Но могли бы попасть, даже если бы прицелились!
Она ударила ногой по мячу, послав его мимо мальчишек, в забор между молодежным центром и пиццерией. Кто-то из ребят принял подачу и отбил мяч в тот же забор. Только теперь Бритт-Мари поняла, что это за стук такой стоит в Борге. Один из мальчишек явно целился в забор, но вместо этого умудрился запулить мяч назад, в сторону Бритт-Мари, под таким углом, что это был почти рекорд среди антирекордов.
Мяч медленно подкатился к Бритт-Мари. Дети, казалось, ждали, что она отобьет его. Бритт-Мари отодвинулась, словно мяч собрался в нее плюнуть. Мяч прокатился мимо. Подбежавшая Вега недоуменно спросила:
– Что же вы не отбиваете?
– А с какой стати я должна была что-то отбивать? – удивилась Бритт-Мари.
Вега сердито уставилась на Бритт-Мари как на сумасшедшую, Бритт-Мари ответила тем же. Девочка точным ударом отправила мяч назад, к мальчишкам, и убежала. Бритт-Мари отряхнула юбку от пыли. Личность глотнула водки.
– Засранцы, понимаешь. Футболисты хреновы. Они и в воду не попадут с этой, как ее? С лодки! Но им же надо где-то, это самое, играть. Вот такая хрень. Муниципалы закрыли футбольную площадку. Землю продали под эту самую, как ее, кооперативную застройку. Потом финансовый кризис, вся херня, ну и вот: ни кооперативов, ни площадки.
– Кент говорит, что финансовый кризис миновал, – доброжелательно проинформировала ее Бритт-Мари.
Личность фыркнула.
– У этого Кента небось, это, как его? Жопа вместо головы?
Непонятно даже, что было обиднее – тот факт, что Бритт-Мари не представляла себе значения этого оборота, или то, что, по ее представлениям, он мог значить.
– Кент разбирается в этом получше вас. Он, пре-ставьте себе, предприниматель. Невероятно успешный. Ведет дела с Германией, – объяснила она.
Личность это не впечатлило. Она указала водочной бутылкой на детей:
– Футбольную команду разогнали, когда закрыли футбольную площадку, ну. Хорошие игроки перебрались на хер в город.
Она кивнула в сторону упомянутого «города», потом снова на детей:
– В город. В двух милях отсюда, ну. А этих вот бросили. Как твой этот, как его? «Факсин»! Сняли с производства. Люди должны окупаться. Этот твой Кент небось одной жопой думает. Финансовый кризис, может, из больших городов и ушел, но в Борге ему, понимаешь, понравилось. Прижился тут, гад!
Хохот Личности стремительно перешел в приступ кашля. Бритт-Мари отметила, что о городе в двух милях отсюда Личность говорит с совершенно другой интонацией, чем о городе, откуда приехала Бритт-Мари. С разным уровнем презрения. Личность сделала такой основательный глоток, что прослезилась, и продолжила:
– В Борге, понимаешь, все ездят на грузовиках. Здесь было, это, как его? Бюро перевозок! Потом, понимаешь, хренов финансовый кризис. В Борге теперь больше людей, чем грузовиков, и больше грузовиков, чем работы.
