– Тебе ли бояться, о Берегущий Рис? – вопросила в ответ я. – Волки рисом не питаются.
– За рис я и не боюсь, я за себя боюсь.
Среди деревьев что-то хрустнуло. Мы насторожились. Таку с Агнеем молниеносно стали спинами к огню, руки – на оружии.
– Свои, – прогудел из темноты голос Кирона. – Орион форевер!
Из-за дерева появилась Ангоя с охапкой хвороста в руках. Хворост и её измученное лицо были в гармонии с окружающим миром, а изящный костюм и прическа – нет. За ней показался Кирон, волокущий здоровую лесину.
– Не нашли? – утвердительно спросил Агней.
– При оставшихся у нас магических крохах ничего подходящего рядом нет, но Агноя предлагает уйти через пламя, на это магии должно хватить, – подтаскивая сучковатый ствол к огню, сказал Кирон.
– Пятки подпалим… – засомневалась я.
Уход через огонь – ненадёжный способ, требующий времени и дикой концентрации, им пользуются нехотя, когда уж совсем припрёт.
– Надо попробовать, – мягко отозвалась Ангоя, подкладывая хворост в костёр. – Вставайте.
Мы встали вокруг костра, взявшись за руки. Получивший дополнительную пищу огонь загудел, застрелял искрами во тьму. Теперь в пламя надо было добавить магии. Не больше и не меньше, а ровно столько, сколько надо. Руководила обрядом Ангоя, чувствующая пламя, как никто в Орионе.
Луна с любопытством наблюдала за нами сверху.
Словно песчинки в песочных часах, падали в огонь невидимые капли магии. Надо сосредоточится, только пламя – и ничего больше.
Но сосредотачивалось плохо, в самый неподходящий момент я вдруг почувствовала, что зверски проголодалась и устала. Домой хочу. Слишком бурная у нас охота этой осенью.
Ангоя предупреждающе нахмурилась с той стороны костра.
Я не голодная. Никуда не хочу. Только пламя. Только пламя. Пламя. И капли магии, точащие оболочку этого мира, словно вода камень. Пламя.
Наконец огонь напитался. Теперь надо спешить.
Мы снова вскочили в седла. Главное – заставить коней прыгнуть через костёр.
Разбег – бросок над огнём – и прорыв в другой мир, Всеблагое Солнце, спасибо!
Словно пламя с примесью магии прожгло стенки двух миров, соединило их горячим мостиком.
Затрепетала на плече Помнящая, почувствовавшая магические токи, заиграли самоцветы на ее крыльях. По тавлейским меркам мы попали тоже в практически нищий в отношении магии мир, но нам хватило и этого, как опоры для следующего прыжка.
Вот, наконец, кони-птицы несутся привычным махом над полями, над лесами, над мирами… Домой, в Тавлею! Кирон и Агней покинули нас, отправились искать собак, затерявшихся в мирах.
А итог нашей размолвки с Тауридами лежит за тридевять земель, смешанный с взрыхлённой копытами коней землей, над которой гуляет терпко пахнущий ветер.
И теперь, когда всё позади, крутит и ломает ужас перед чуть не свершившимся. Промахнись мы мимо этого мира… Промахнись мы мимо…
– Спасибо, эхэ… – снова и снова шептала я. – Если бы не ты… Волки победили быков.
И словно эхо догнало меня через все эти тридевять земель, эхо и вольный степной ветер:
– Всё будет хорошо. Всё уже хорошо.
Глава пятая
Аметист, алмаз, алмаз, раух-топаз, раух-топаз
Пока я вспоминала самую страшную в своей жизни охоту – и день прошёл. Мы с Выдрой умудрились даже выдать на гора положенную норму.
В бараке появление гнома вызвало оживление у заключенных.
Проблемы начались сразу же, с порога. С вопроса, где он будет ночевать. Какой из двух принципов возобладает? Мальчики – направо, девочки – налево или надзиратели – направо, заключенные – налево? Интересно!
Лишай интерес загубил на корню, без тени сомнений определил Выдру к заключённым, велел спать в проходе между нарами и выдал ему набитый ветошью мешок.
Ночью я проснулась от скрипа снега за стеной. Села.
В бараке было темно, лишь угли в печке светились тусклым красным светом, и свет этот пробивался сквозь щели дверцы. Дежурная, которая должна была их время от времени шевелить, чтобы они прогорели быстрее и печь можно было закрыть, беспробудно спала у Кирпича под боком, что тоже, по идее, входило в её обязанности.
Скрип то затихал, то возобновлялся. Медведь снова пришёл и бродил теперь вокруг барака, полного вкусной спящей еды.
Неслышно приподнялся гном. В темноте блеснули отсветами углей его глаза. Мы слушали.
Скрип исчез.
– На помойку пошёл, – шепнул гном. – Вернётся.
Через некоторое время, как он и предсказывал, медведь вернулся. И снова заходил где-то за стеной. Потом встал.
Я почувствовала резкий запах зверя, замершего с той стороны, его втянуло вместе с морозным воздухом через щель между бревнами. И медведь, видно, почуял, что в этом месте человеческим духом пахнет, свежим мясом. Не таким нежным, как полежавшее, с душком, но всё-таки мясом.
Стоял, молчал. Потом как рыкнул!
Весь барак вскочил. Женщины со сна загомонили, ничего не понимая. Кто-то догадался запалить светильник.
Лишай, полновластный хозяин этих мест, лишь рявкнул со своей половины, едва ли не громче медведя:
– А ну спать! Покрутится эта тварюга, да уйдёт, чего разгомонились! Барак крепкий, не развалит. Клин, дверь проверь!
Связываться с медведем ему по-прежнему не хотелось. И то, что посещение нашего жилья вошло у поднятого оттепелью зверя в нехорошую привычку, его, видно, не особо-то волновало.
Клин тычком поднял даму со своей постели, чтобы угли кочергой пошевелила, босой протопал к двери, осмотрел запор.
– Нормально, – сообщил он, зевая и почёсываясь. – Хоть тараном бей. Гасите свет там!
Светильник задули, снова наступила темнота и тишина.
Я по обыкновению свернулась на боку калачиком, подтянула ноги к груди, и замерла. Сон не шёл, – медведь так и бродил у барака, скрипел снег. Или мне это уже казалось.
И Кузен сегодня молчит. Хотела ведь ему рассказать, что Тауриды могли приложить руку к моей отправке сюда. За убийство своих родственников. Хотя… Свидетелей ведь нет, никто из них с той охоты не вернулся. Но вернулись мы, – неужели в Тельце не знали, зачем и куда собралась их буйная обидчивая молодёжь?
А если знали, но доказать ничего не могли, то убрать меня сюда, без шума и скандала – разумное решение трезво оценивающих обстановку людей. Соответственно, остальные тоже должны каким-то образом пострадать. Если Таку, Кирон, Агней и Ангоя живут себе припеваючи, значит, это не Тельца рук дело. Да, остановлюсь пока на этом.
Скрип за стеной затих. Как только я это осознала, глаза сразу закрылись, и я заснула.
