Три варианта духовных Василия I — три труднейших периода московской истории. Само по себе правление Василия Дмитриевича было знаменательно тем, что, начиная с него, великое княжение становится наследственным у московских князей, хотя им еще приходилось получать соответствующий ярлык в Орде. Возвышению Москвы в конечном счете немало способствовало недолгое и внешне спокойное княжение.
Литовская княжна
Пеклась о Московском княжестве овдовевшая с десятилетним сыном на руках великая княгиня Софья Витовтовна. Рано осталась без мужа, да к тому же в самое тяжелое время: никогда еще в семействе Калиты не царило такой смуты.
Дочь литовского князя-воина, Софья Витовтовна искусства дипломатии не знала, властолюбия своего не ограничивала ничем и никогда. Как рванулась она к власти после смерти мужа, как сумела удержать великокняжеский стол для малолетнего сына, которому не хотели подчиниться ни дядя Юрий Дмитриевич Галицкий, ни его дети — Юрьевичи! Надо было добиться в Орде ярлыка на великое княжение — нашла Софья известного своими хитростями боярина Ивана Всеволожского, подкупила обещанием взять за великого князя его дочь, а когда достал боярин заветную грамоту, предпочла для сына другую невестку — княжеского рода.
В 1433 году заключает с великим князем Василием II Темным договор о вечной службе внук Владимира Андреевича Храброго, князь серпуховско-боровский Василий Ярославич, и одновременно женит великая московская княгиня Софья Витовтовна, мать Темного, своего сына на сестре Василия Ярославича — Марье Ярославне. Казалось, так бы и жить всю жизнь в дружбе. Но и Василий Ярославич, верно «державший руку» великого князя во время так называемой Шемякиной смуты, когда попытались захватить власть сыновья Юрия Звенигородского и среди них Дмитрий Юрьевич Шемяка, со временем стал не нужен. В 1456 году подвергся он жестокой опале в Угличе. А когда сторонники Ярославича попытались его освободить, чтобы бежать с ним в Литву, заговор был раскрыт. Даже летописец содрогнулся от жестокости их казни и записал, что казнены они таким страшным образом «княжьим велением, а злого дьявола научением».
…Об этой картине говорили, что с нее началась настоящая, освободившаяся от формул академизма и неоклассицизма русская историческая живопись, что в ее ряду появились полотна Сурикова и Репина, живое ощущение живых человеческих чувств и страстей. Софья Витовтовна художника П.П. Чистякова предвещала и су-риковскую боярыню Морозову, и репинскую царевну Софью.
Немолодая обрюзгшая женщина вскинула высоко над головой усыпанный драгоценными камнями золотой пояс. В дикой ярости рванулся к выхваченной у него драгоценности молодой мужчина в княжеской одежде — Василий Косой.
П. Чистяков. «Литовская княжна и Золотой пояс». 1861 г. Фрагмент
С трудом удерживают бояре кинувшегося на помощь брату Дмитрия Шемяку. Вскочили из-за праздничного стола гости, и тщетно пытается вмешаться в ссору забытый под своим свадебным шатром великий князь с молодой своей княгиней. Картина так и называлась — «Великая княгиня Софья Витовтовна, на свадьбе великого князя Василия II Темного, в 1433 году, срывает с князя Василия Косого пояс, принадлежавший некогда Дмитрию Донскому».
Все зависит от того, что понимать под исторической правдой. Не было при Василии Темном изукрашенных деревянной в духе Ропета резьбой палат да еще с балдахинами и галереями. Не таким обычаем накрывались великокняжеские столы, не так сидели за ними на свадьбах гости. Придуманными были костюмы вплоть до княжеского венца на голове у Софьи Витовтовны. Академии художеств, предлагавшей подобную программу, была нужна обстановочная картина, где бы молодой художник показал свое умение писать различные материалы, изображать людей в движении, в самых разнообразных позах, строить перспективу.
Чистяков добивается совсем иного. Он безошибочно передает смысл случившегося. Его правота в главном — торжестве старой княгини, страстном, нерассуждающем порыве к власти, к которой стремилась она всю жизнь, у которой любой ценой хотела сохранить мелочного характером хилого своего сына. Это мгновенье, которое предрешило слишком многое: слепоту Василия Темного — обиженные князья выколют ему глаза, неслыханные междоусобицы в семье Калиты, дорого стоившие русской земле, треволнения и опасности собственной жизни вплоть до ссылок и плена. Но старая княгиня не разбирала средств.
Не удалось с годами, поборот сопротивление Дмитрия Юрьевича Шемяки, нашла и здесь способ — отравленную курицу, которой попотчевал князя подосланный повар. Только хватало Софье Витовтовне и настоящего мужества, стойкости, умения переносить любые невзгоды, а с чем не приходилось ей в жизни сталкиваться! Год за годом возвращалась чума, горели от страшной засухи леса и земля, гибли звери, птицы, рыба, бушевал на московской земле голод, давали о себе знать татары.
Занеглименье, где располагалось Ваганьково, оставалось самой опасной загородной землей. Это отсюда чаще всего двигались на Москву вражеские отряды. В 1439 году изгнанный из Золотой орды и засевший в Казани хан Уллу-Мухамед подходит к Москве. Решающее сражение развертывается на окраине Ваганькова и нынешней Арбатской площади под командованием любимца князя и его казначея Владимира Ховрина, в свою очередь, потомка выходцев из Крыма. Ховрин заложит здесь на собственном дворе церковь Воздвиженья, которая даст со временем название всей улице — Воздвиженка. Попытка Василия Темного выступить через несколько лет против казанского хана оказалась неудачной. Попадает он в плен, освобождается за огромный выкуп, а по возвращении в Москву не может даже первое время жить в Кремле. Город пострадал от жестокого землетрясения — «труса», и Василию Темному пришлось поселиться на Елизаровом дворе — на земле Пашкова дома.
Это было в 1445 году, а годом позже победу над московским князем одержали Юрьевичи. Василий был захвачен и ослеплен в Троице-Сергиевом монастыре, семидесятипятилетняя Софья Витовтовна сослана в Чухлому. И снова неудачи не сломили княгиню. Вскоре вместе со всей своей семьей она в Москве и за отсутствием в городе сына сама организует защиту столицы от подступившего к ее стенам татарского царевича Мазовши. И не было ли заслуги Софьи Витовтовны в том, что Мазовша предпочел почти сразу же уйти, так что его приход к Москве остался в истории под названием «скорой татарщины»? Великого князя Софья Витовтовна позвала в столицу только тогда, когда всякая опасность миновала.
Крутой, неуемный нрав княгини никогда не вносил мира и в ее собственную семью. Почти все свои немалые богатства Софья Витовтовна завещает любимому младшему внуку в обход старших, и это повод для бесконечных распрей и обид. Знала, что не быть ему на великокняжеском престоле, так пусть живет в княгининых палатах в Кремле не хуже великого князя, пусть не знает нужды в дорогих одеждах, мехах, драгоценностях, пусть владеет тем самым загородным двором, где когда-то жил его отец. В духовной так и говорилось после перечисления сел, казны, рухляди и двора в Кремле: «А за городом дала есмь ему Елизаровской двор и со всем, что к нему потягло».
