– У меня такое чувство, что мы из этой бани выйдем еще грязнее, чем были… – только и сказала Жаккетта.
Но уклониться от нового развлечения было никак нельзя. Пришлось собираться.
– А я не пойду! – вдруг взвилась Жанна. – Пусть хоть под конвоем ведут!
Но ее бунт продолжался недолго.
Потому что пришел сам виконт, галантно взял обеих полуодетых девиц под руки и повел.
В баню
Жанна сникла и не сопротивлялась.
– Я встревожен, мои милые прелестницы! – принялся по обыкновению высказывать заботу о пленницах Волчье Солнышко. – Мне это кажется, или я вправду не вижу радости на ваших лицах?
– Конечно, не видите! – подтвердила Жаккетта, постоянно наступающая на свой подол.
– А что я вижу?
– Вы видите огорчение, – объяснила выражение своего лица Жаккетта.
– И чем же оно вызвано, небесная моя Нарджис? – виконт прижал к себе Жаккетту так, что у нее кости хрустнули.
– А мы боимся утратить ил-лю-зии насчет Ваших мужских принадлежностей. Боимся, одним словом, разочароваться. Может, сейчас мы думаем о них лучше, чем они того заслуживают?
Жаккетте было интересно, стукнет ее виконт или нет.
На его месте она бы стукнула.
Тогда можно будет устроить себе постельный режим.
Волчье Солнышко сдержался.
– Даже не старайтесь, ненаглядная моя Нарджис… – сказал он. – Я уже привык к Вашим выходкам. И поверьте, разочарованы Вы не будете.
«Глазки бы тебе выцарапать…» – подумала расстроившаяся Жаккетта.
* * *
Баня была устроена в низкосводчатом подвальном помещении.
В центре подвала возвышался громадный чан, над которым поднимался пар.
– Прошу Вас – направил девиц прямо к чану Волчье Солнышко.
Пришлось под его пристальным взглядом снимать рубашки и забираться в воду.
– Горячая!!! – не замедлила объявить на весь зал Жаккетта.
– Сейчас проверю!
Волчье Солнышко скинул с себя длиннополую шерстяную хламиду и с плеском скользнул в чан.
Жаккетту неприятно поразила бледная, чуть ли не с зеленым отливом кожа на его теле, резко контрастирующая с загорелыми руками и шеей.
«Как утопленник!» – подумала она.
Жанна прижалась всем телом к краю чана как можно дальше от виконта, стараясь избежать малейшего соприкосновения с хозяином Шатолу.
Волчье Солнышко это заметил и придвинулся к ней вплотную.
У Жанны выступила испарина на висках. Ей было и страшно, и противно.
– Вы вспотели? Действительно, горячо… – констатировал виконт. – Эй, воды холодной долейте!
– Не надо… – пролепетала Жанна, – я сейчас привыкну.
Жаккетта, на долю которой таким образом пришлась большая часть пространства, вольготно расположилась в воде, погрузившись по шею и лишь стараясь, чтобы подобранные вверх волосы не попали в воду.
Она гадала, долго ли им придется вот так мокнуть. И не болен ли Волчье Солнышко какой-нибудь кожной заразой, которую они сейчас благополучно подцепят.
– Господин виконт, поднимите, пожалуйста, руку… – попросила она.
– К Вашим услугам… – галантно отозвался Волчье Солнышко и поднял правую руку.
Кожа на ней от подмышки до кисти была чистой, без сыпи или вздутий.
– Благодарю Вас, опускайте… – разрешила Жаккетта.
– Это что, какой-то восточный обычай? – поинтересовался виконт.
– Конечно, – кивнула Жаккетта. – Это старый арабский обычай. Вы же знаете, в жарких странах зараза распространяется быстро, вот и проверяют, не болен ли человек.
Виконт бросил Жанну и переместился к Жаккетте.
– Так Вы хотите сказать, ненаглядная моя госпожа Нарджис, что Вы проверяли меня на наличие болячек? – сказал он, устраивая Жаккетту у себя на руках.
– Я всегда знала, что Вы очень умный человек! – не поскупилась на лесть Жаккетта. – И пока здоровый…
– А будь я больным, – разве для Вас была бы какая-нибудь разница? – нежно шепнул ей на ухо Волчье Солнышко. – У Вас нет выбора.
– Только Аллах великий, всемогущий и милостивый может знать, что есть, а чего нет на этой земле… – спокойно отозвалась Жаккетта. – И перестаньте щипать меня за попу. Я, конечно, не против, но будет синяк и я опять не смогу сидеть на лошади. Мне-то все равно, но Вы, похоже, почему-то хотите, чтобы я научилась ездить верхом.
– Разве пристало христианской девушке упоминать имя Аллаха, чтимого мусульманами? – поинтересовался виконт, но щипать перестал.
– А разве пристало христианскому рыцарю устраивать в своем замке гаремы и прочие восточные сладости? – вопросом на вопрос ответила Жаккетта.
– Диспут с голой дамой возбуждает до крайности, – заметил Волчье Солнышко, – но предлагаю перейти к следующему развлечению.
Молчаливые слуги по его знаку принесли и установили поперек чана широкую доску. На ней расставили кушанья и вино.
Баня плавно совместилась с пиршеством.
– А танцев не будет? – поинтересовалась Жаккетта.
* * *
Жанна сидела в воде молча, прикрыв глаза и никак не реагируя на диалог Жаккетты и виконта.
«Сижу в одном чане с сумасшедшим и прислугой. Ночью. В подвале. Не хватает только костра под чаном, – и получилась бы вылитая преисподняя.
Какое ужасное место, какой ужасный человек. Все его слова по отдельности разумны и обычны, но вместе получается…
Почему мы оказались в его власти?
Один звук его голоса вызывает у меня страх и он это знает.
Ему, кажется, даже приятней пугать нас грядущими оргиями, чем просто изнасиловать без всяких затей. Он знает, что безысходное ожидание даже мучительнее, чем само действие.
А если бы я очутилась здесь одна, без Жаккетты?»
Последняя мысль просто ужаснула ее.
Жанна вздрогнула.
«Как хочется опять в лес. Там хоть на мгновения забываешь, что рядом Волчий Замок с его безумным хозяином!»
* * *
Особого желания есть у Жанны не было. И у Жаккетты, как ни странно, тоже.
Жаккетта скромно съела первый подвернувшийся кусок и откровенно зевнула.
– Вы так хотите спать, госпожа Нарджис? Разве такой праздник для души и тела может вызвать сон? Или я навеваю на Вас зевоту?
– Сон вызывает ночь на дворе… – зевнула еще шире Жаккетта.
– Странно… – заметил виконт таким тоном, словно это действительно было странно. – А я люблю ночь. Ночь, луну, темную землю.
