«О да, мой повелитель!» – поклонился джинн.
«Очень хорошо, а теперь неси меня в лучшую баню!»
И Ала ад-Дин вымылся, надушил себя благовониями, одел роскошные одежды, сел на коня и со своей свитой поехал во дворец.
И город ахал, видя такого луноликого молодца и красавца, а Ала ад-Дин кидал из мешка динары в толпу.
Султан увидел, как великолепен его будущий зять, и усадил его рядом с собой в диване, по правую руку от себя. А везирь чуть не умер от зависти.
«О царь времен, сделай мне великую милость!» – говорит Ала ад-Дин.
«Что ты хочешь?» – спросил султан. – «В моем сердце для тебя открыта дверь».
«Подари мне кусок земли рядом с твоим дворцом!» – говорит Ала ад-Дин. – «Я выстрою там дворец для прекрасноликой Бадр аль-Будур, достойный ее небесной красоты!»
Султан обрадовался и подарил Ала ад-Дин кусок земли. А потом велел привести судью и свидетелей, и написал брачную запись царевны с Ала ад-Дином.
Когда подписали все условия, Ала ад-Дин встал и собрался домой.
«О, мой зять!» – удивился султан и схватил его за рукав. – «Куда ты идешь? Сегодня же твоя брачная ночь!»
«О нет, царь царей!» – говорит Ала ад-Дин. – «Я войду к царевне Будур, когда будет готов дворец. Это скоро!» И ушел.
Мой цвэточек, подойди к калитке и послушай: нет ли на улице шагов!
* * *
Жаккетта скользнула к калитке и долго стояла, прислушиваясь.
Было тихо, улица оставалась пустынной. Даже ночной сторож где-то пропал.
– Ничего не слышно! – доложила она, вернувшись.
– Будем ждать! Ночью Ала ад-Дин потер лампу и приказал джинну выстроить великолепный дворец, весь в мраморе и порфире.
И утром Ала ад-Дин поехал к тестю, и опять бросал деньги людям.
А султан стоял у окна и тер глаза: вчера пустырь, сегодня дворец!
«Это колдовство!» – сказал ему везирь, чью печень сжигала зависть к Ала ад-Дину. – »Не может человек так быстро построить дворец!»
«Это ты не можешь!» – ответил султан. – «Ала ад-Дин может!»
И он приказал пригласить всех уважаемых людей города и закатил в честь Ала ад-Дина великий пир.
А вечером, когда раздался призыв к предзакатной молитве, султан приказал всем сесть на коней и ехать на площадь.
Там они состязались в воинской потехе, и против Ала ад-Дина никто устоять не мог.
И царевна Бадр аль-Будур смотрела на это в окошко дворца, и полюбила его великой любовью.
А когда гулянье кончилось, Ала ад-Дин поехал в свой новый дворец, султан – в свой.
И вечером царевна Будур со свитой отправилась во дворец мужа. И все ее люди держали факелы и светильники и было очень красиво.
Ночью Ала ад-Дин вошел к жене и один Аллах знает, что они делали там вдвоем, но царевна благополучно стала женщиной.
Прохлада моего глаза, прошу тебя, послушай еще раз!
* * *
Жаккетта опять замерла у калитки, но никто не шел.
– Прошу Аллаха именем его святых и пророков, пусть сохранит и оставит в живых раба своего Масрура! – вздохнула Фатима. – Он должен быть уже у дома Бибигюль, да покроет его Аллах великий и да не опозорит!
И вот Ала ад-Дин счастливо зажил во дворце, и слава его стал не меньше, чем слава султана.
Но магрибинец, о котором, мой цвэточек, Ала ад-Дин давно забыл, не забыл Ала ад-Дина.
Он гадал на песке и не увидел, что Ала ад-Дин умер. В ярости он раскидал песок. Потом успокоился и еще раз погадал, еще – и в четвертый раз увидел, что Ала ад-Дин спасся, взял светильник, стал великим человеком и женился на дочери султана.
И колдун чуть не умер от горя!
«О, сын шакала!» – сказал он. – «Я потратил много ночей, чтобы узнать о светильнике. Я потратил много денег и сил, а ты, паршивец, взял его без труда и утомления! Я убью тебя!»
И он поехал опять в город Ала ад-Дина. Там он увидел дворец и обозлился еще больше.
«О, сын портного!» – сказал магрибинец. – «Я вырою тебе яму и убью тебя там!»
Он раскинул песок и увидел, что лампа лежит во дворце, а Ала ад-Дин уехал на охоту.
«Вот он, мой час!» – воскликнул колдун и пошел к меднику. Там он заказал десять новых светильников, повесил на грудь и пошел перед дворцом Ала ад-Дина.
«Меняю новые лампы на старые!» – кричал колдун. – «Новые на старые!»
Царевна аль-Будур услышала крик и приказала служанке: «Посмотри!»
Служанка сходила и сказала:
«Это сумасшедший, моя госпожа! Он меняет новые светильники на старые!»
«Смешно!» – воскликнул Бадр аль-Будур. – «В комнате моего супруга есть старый светильник, дай его этому дураку. Посмотрим, даст он новый?» Царевна, как и думал колдун, ничего не знала про раба лампы!
Магрибинец обменял старый светильник на новый и чуть не умер от радости.
Он пришел в караван-сарай, заперся в своей комнате и потер лампу.
«Слушаю и повинуюсь, о повелитель!» – сказал раб лампы.
«Возьми меня, дворец Ала ад-Дина и царевну Бадр аль-Будур, и унеси во внутренний Магриб!» – приказал колдун.
И раб лампа сделал это.
А султан утром посмотрел в окно – нет дворца, нет дочери, единственного ребенка! Есть пустырь.
«А я говорил!» – зашептал в его ухо везирь. – «Ала ад-Дин колдун и подлец!»
И султан приказал схватить Ала ад-Дина, бросить его в тюрьму и на следующий день отрубить голову.
Но люди, которым Ала ад-Дин раздавал много денег, узнали про приказ султана.
Всегда, мой цвэточек, полезно иметь человека, которому ты сделал добро. Только у этого человека должна быть хорошая память.
Люди собрался у дворца и начали бить окна и двери, а некоторые полезли на стены.
Везирь испугался и побежал к султану.
«О повелитель, прости этого мерзавца, иначе народ убьет и тебя, и меня!»
И султан освободил Ала ад-Дин и послал на все четыре стороны.
Ала ад-Дин, полный горя, пошел прочь из города. Он шел, плакал и стонал: «Где дворец? Где жена?»
И хотел утопиться в реке. Но вода была холодная. Ала ад-Дин сел на берег и начал заламывать руки от отчаяния. И задел перстень, который дал ему магрибинец.
Перед Ала ад-Дином возник джинн.
(«На голову он слабый…» – тихо пробурчала Жаккетта. – «Не мог в тюрьме о перстне вспомнить!»
«О, раб перстня!» – обрадовался Ала ад-Дин. – «Верни мне дворец, верни мне жену!»
«Я не могу сделать такое, повелитель!» – развел руками джинн. – «Дворец унес раб лампы и только он может вернуть его на место.»
